От себя - Карина Верная

— Ой, кошмар какой! Тут уже и зашить, наверное, красиво не получится…

— Ну не получится — куплю новую.

— Спасибо вам, Константин Станиславович! Если бы не вы, то эта собака бы меня на куски порвала…

— На куски — сомневаюсь. Но покусать могла запросто — злая она очень. Похоже, что этот персонаж — недострож её голодом морит…

Мы подходим к Тайоте и садимся в салон. Константин Станиславович расстёгивает куртку, снимает её, оценивающе глядит на порванный рукав и забрасывает вещь на заднее сидение.

Я нервно кусаю губы и гляжу прямо перед собой, борясь с очередным приступом неловкости. Чувствую, что мужчина пристально осматривает меня.

— Слушай, давай я тебя домой отвезу? Ты что-то совсем бледная… А по адресам я сам смотаюсь.

— Нет, я в норме. Просто перенервничала. С детства безумно боюсь собак и обхожу их стороной. А эта подбежала совсем близко…

— На тебя в детстве напала собака?

Молча киваю. Потом вдруг решаю рассказать.

— Ногу в двух местах прокусила… У меня до сих пор шрамы от её зубов остались около колена. Самое обидное, что я её даже не трогала — просто мимо шла, в школу торопилась. А собака эта с хозяйкой гуляла и вдруг как накинется со спины и сразу пастью впилась в ногу… Боль была адской. Женщина не сразу смогла оттащить её. Но как только получилось, она резво схватила собаку за ошейник и бегом от меня не оглядываясь. Даже не спросила, как я вообще. Испугалась, по ходу, что пса усыпят за такие фокусы. Ну а я ещё относительно мелкой была… Так в состоянии аффекта до школы и дохрамала, не обращая внимания боль и на то, что все колготки вымазаны в крови… Даже на урок пришла, за парту села. Подружка моя заметила ужас этот и рассказала учительнице. Та сразу меня в медкабинет и родителям названивать, чтобы забирали и в больницу везли. Дальше — уколы от бешенства по графику и две недели дома…

— Женщину эту к ответсвенности привлекли?

— Нет. Я даже не смогла толком вспомнить, как она выглядела. И про собаку уловила лишь то, что та была огромной и чёрной… Больше я тем двором ни разу до школы не ходила. Только в обход. И всех больших собак с того времени остерегаюсь. Животное есть животное… Никогда не знаешь, что у него на уме…

Мысленно ругаю себя, когда до меня доходит, что я слишком разоткровенничалась. Да и зачем Константину Станиславовичу информация о происхождении моей фобии? Он же явно только из вежливости спросил. А я тут распинаюсь зачем-то…

Неотрывно смотрю в лобовое и молчу, не зная, как ещё замаскировать своё дёрганое состояние.

Вздрагиваю, когда ощущаю легкое ободряющее постукивание по моему плечу. Несмело поворачиваюсь к Константину Станиславовичу лицом, когда осознаю, что он до сих пор не убрал ладонь с моего рукава.

Несколько бесконечных секунд и наши взгляды скрещиваются, затем тут же расходятся. Тишина сменяется усиленной пульсацией в ушах.

Константин Станиславович отворачивается к рулю, перекинув на него обе руки, и прочищает горло.

— Ну что, посмотришь, второй адрес? Думаю, "Эвкалипт" лучше уже отметём от греха подальше…

— А? Да, конечно!

Когда мы выдвигаемся в «Посейдон», то я, чтобы убить время и отвлечься от своих неправильных ощущений, изображаю сильнейшую увлеченность распечатками с меню. Листаю их, перечитывая по десятому кругу одно и то же.

От моего занятия меня отвлекает внезапно раздавшийся рингтон, который стоит на Дане.

«Это не девочка, это — беда;

Я с такой, как она — ни за что, никогда!

Странная девочка, но я ведусь.

Я в другую уже никогда не влюблюсь»

Роюсь в сумке целую вечность, проклиная себя за то, что поставила на звонок такую девчачью чушь. При этом, мне кажется, что всё это время Константин Станиславович подглядывает на меня с нескрываемой ухмылкой, но, благо, не комментирует.

Когда телефон, наконец, оказывается у меня в руках, я бездумно сбрасываю вызов.

Какого черта? Почему я это сделала? Почему не ответила Дане? Своему жениху!

— Спам?

— Что?

Константин Станиславович указывает глазами на мой смартфон.

Ну, чудесненько! Он понял, что я отклонила вызов.

— А… Нет. Просто ничего срочного. После работы перезвоню… — неуверенно бурчу, чувствуя, что сейчас выгляжу жалко.

Зачем вообще оправдываюсь?

— Откуда ты знаешь, что ничего срочного, если не ответила?

Мужчина кидает на меня добивающий ироничный взгляд.

— Знаю! — чересчур резко отвечаю и вновь утыкаюсь в листы с меню.

— Мы на месте! — сообщает Константин Станиславович, припарковавшись у весьма помпезного строения с огромной вывеской «Посейдон».

Да, тут уже сомнений быть не может.

Подходим к огромной входной двери, осматриваем здание снаружи.

— А это заведение точно по карману нашей компании? — шутливо спрашиваю, оценивая внешнее убранство и огромный красный ковёр у входа.

Константин Станиславович что-то хочет ответить, но теперь уже у него звонит телефон. Он жестом просит подождать и делает один шаг в сторону от меня, встав вполоборота.

— Да! Ещё на работе. Да, постараюсь быть к семи… Хорошо, можно и карри… — отчётливо слышу часть его разговора. — А хотя — давай, лучше в ресторан сходим? Да… Я позвоню тебе, как освобожусь! Конечно, заеду… Будь готова! Хорошо… До вечера!

Отвернувшись от него на автомате, ощущаю во рту навязчивый привкус разочарования и злости… На себя.

Тут не надо быть гением, чтобы не понять, что Константину Станиславовичу звонила жена. И, в отличие от меня, которая, вопреки здравому смыслу, уже нафантазировала себе невесть что, он ответил ей сразу же. Сразу же!

Это обстоятельство неожиданно подпортило мне настроение намного сильнее, чем недавнее нападение огромного злого пса.

— Соня, ты идёшь?

— Да, сейчас! Минутку… Только своему жениху перезвоню!

Я сразу потеряла интерес к нашей рабочей мини-поездке и выполняла поручение генерального директора с кислой миной на лице, больше практически не вступая в диалог с Константином Станиславовичем. Сухо обсуждала с ним каждый ресторан, называя плюсы и минусы, но хотела побыстрее свалить домой.

Мне стало абсолютно всё равно, что мы в итоге выберем. Глупо, конечно, было так себя вести, но я ничего не могла поделать. Слишком уж раздражала ситуация и мои внутренние противоречия.

— Какие планы на выходные? — отвлёк меня от мрачных мыслей Симанович, когда мы почти добрались до последнего ресторана из списка.