Бриллианты вечны - Ян Ланкастер Флеминг

Бонд оценил его как жестокого, сильного человека, преуспевшего в сдаче множества непростых экзаменов в университетах жизни, где, казалось, он продолжал учиться и по сей день......

— а вот в каких камнях мы заинтересованы больше всего, — завершал свою речь сержант Данквертс. Он опять заглянул в свою черную книжицу. — «Весселтон», 20 карат, два бриллианта чистой воды по 10 карат каждый, «Желтый премьер», 30 карат, «Топ кейп», 15 карат, и два «Кейп юниона» по 15 карат. — Он сделал паузу. Затем поднял голову и дерзко посмотрел господину Сэю прямо в глаза. — Не попадал ли в ваши руки, господин Сэй, или в руки ваших людей в Нью-Йорке какой-нибудь из этих камней? — мягко спросил он.

— Нет, — отрезал Сэй. — Не попадал. — Он подошел к двери и открыл ее. — А теперь — до свидания, господа.

Не обращая больше на них внимания, он решительно вышел из комнаты, и они услышали, как он поднимался по лестнице. Наверху открылась и с грохотом захлопнулась дверь. Наступила тишина.

Сержант Данквертс невозмутимо убрал свою книжицу в жилетный карман, взял шляпу и вышел в холл, а оттуда — на улицу. Бонд следовал за ним.

Они сели в патрульную машину, и Бонд назвал адрес своей квартиры рядом с Киндз-роуд. Как только машина тронулась, сержант Данквертс сбросил маску официальности. Когда он повернулся к Бонду, глаза его хитро блестели.

— Я, знаете ли, получил немалое удовольствие, — радостно сказал он. — Не часто попадаются такие твердые орешки как этот. А вы, сэр, узнали что хотели?

Бонд пожал плечами.

— Честно говоря, сержант, я и не знаю, чего хотел. Но уже и то хорошо, что удалось как следует разглядеть этого Руфуса Б. Сэя. Забавный человечек. Только я всегда представлял себе торговцев алмазами несколько иначе.

Сержант Данквертс радостно хихикнул.

— Сэр, — сказал он, — если Сэй торгует бриллиантами, то я готов съесть свою шляпу.

— Почему вы так говорите?

— Все очень просто, — улыбнулся сержант Данквертс. — Когда я перечислял пропавшие камни, я назвал «Желтый премьер» и два «Кейп-юниона».

— Ну и что?

— Дело в том, сэр, что таких камней в природе просто не существует.

Направляясь по длинному пустому коридору к номеру 350, Бонд чувствовал, что лифтер следит за ним. Это Бонда не удивило. Он знал, что на долю этой гостиницы приходится больше мелких преступлений, чем какой-либо другой в Лондоне. Вэлланс однажды продемонстрировал ему криминогенную карту Лондона и показал на целый лес флажков, расположившихся вокруг «Трафальгарского дворца».

— Эта точка на карте очень раздражает тех, кто составляет такие карты, — сказал он. — Каждый месяц сюда втыкается столько булавок, что им приходится наклеивать сверху новый листок бумаги, чтобы было куда вкалывать флажки в следующий раз.

Приближаясь к концу коридора, Бонд услышал, как где-то рядом рояль наигрывал довольно грустную мелодию. У двери в номер 350-й он понял, что музыка раздается оттуда. Он даже узнал мелодию — «Желтые листья». Он постучал.

— Входи, — портье, видимо, позвонил в номер, и его там ждали.

Бонд вошел в небольшую прихожую и закрыл за собой дверь.

— Запри, — сказал голос, раздавшийся из спальни.

Бонд сделал как ему велели и прошел на середину комнаты, пока не оказался напротив открытой двери в спальню. Когда он шел мимо портативного проигрывателя, пианист на пластинке начал играть.

Полуобнаженная, она сидела перед туалетным столиком лицом к спинке стула, глядя в трехстворчатое зеркало и положив подбородок на скрещенные руки. Вся ее поза была расслабленной и как бы небрежной. Узенькая черная полоска лифчика на спине и черные кружевные трусики не могли оставить Бонда равнодушным.

Девушка закончила изучение собственного отражения в зеркале и принялась спокойно разглядывать Бонда.

— Так это ты новый помощник, — сказала она хрипловатым голосом, не терпящим возражений. — Садись и послушай музыку. Эта пластинка — лучше всех.

Ситуация начала забавлять Бонда. Он послушно направился к стоявшему рядом глубокому креслу, подвинул его так, чтобы видеть девушку через дверной проем, и сел.

— Не возражаешь, если я закурю? — спросил он, вынимая из портсигара сигарету.

— Пожалуйста, если тебе больше нравится именно такой вид самоубийства.

Мисс Кейс возобновила молчаливое изучение своего лица в зеркале, а пианист на пластинке приступил к «J'attendrai». Это была последняя вещь, и проигрыватель замолк.

Не обращая на Бонда ни малейшего внимания, девушка, поигрывая бедрами, встала и потянулась. Она слегка повернула голову, и грива золотистых волос тяжело упала на плечи.

— Если нравится — переверни, — сказал она безразличным тоном. — Я буду через пару минут. — И она исчезла из поля зрения.

Бонд подошел к проигрывателю и взял пластинку в руки. Это был концерт Джорджа Фейера в сопровождении ритмсекции. Бонд запомнил индекс пластинки — Vox 500. Он посмотрел, какие вещи есть на обороте, и, пропустив «La Vie en Rose», с которой у него были связаны определенные воспоминания, поставил «Avrill au Portugal».

Прежде чем отойти от проигрывателя, он вытащил из-под него подставку и поднес ее к стоявшей на письменном столе лампе. Повертев ее при свете лампы, он обнаружил, что никаких следов на ней не было. Бонд пожал плечами, положил ее на место и вернулся в свое кресло.

Ему подумалось, что эта музыка гармонирует с девушкой. Казалось, что все мелодии написаны специально для нее. Не удивительно, что это ее любимая пластинка. В ней была та же бесстыдная чувственность, манерность и пикантность, что и в глазах девушки, когда она изучала его отражение в зеркале.

Бонд не пытался заранее представить себе, как должна выглядеть некая мисс Кейс, которой поручено следить за ним на всем пути в Америку. Он считал само собой разумеющимся, что это будет уголовного вида потрепанная бабенка с рыбьими глазами — жесткая угрюмая женщина, уже знающая «маршрут», чье тело больше не могло заинтересовать бандитов, на которых она работала. У этой девушки, хотя она и была, безусловно, тертым калачом, кожа дышала свежестью, какой бы ни была история ее тела.

Как же ее зовут? Бонд вновь поднялся и подошел к проигрывателю. На прикрепленной к ручке бирке компании «Пан-ам» было написано: «Мисс Т. Кейс». Т.? Бонд вернулся в кресло. Тереза? Тэсс? Труди? Тилли? Вроде бы ни одно из имен не подходило. И уж, конечно, не Трикси, Тони или Томми.

Он все еще размышлял над этой сложной проблемой, когда она бесшумно вышла из спальни и остановилась, опершись локтем о дверной косяк и подперев голову ладонью. Она задумчиво смотрела на Бонда.

Бонд неторопливо поднялся и посмотрел на нее.

Если не считать шляпки, маленькой и черной, которую она держала в свободной руке, мисс Кейс было готова к выходу. На ней был шикарный черный, сшитый на заказ костюм, оливкового цвета блузка, застегнутая до горла, золотистые чулки и черные, на вид — очень дорогие, туфли крокодиловой кожи с квадратными носками. На левой руке — элегантные золотые часики на черном ремешке, на правой — массивный золотой браслет. Средний палец правой руки украшало кольцо с сияющим продолговатым бриллиантом, а в ушах — золотые серьги с плоскими жемчужинами.