Уместны были бы привидения... - Алекс Форэн

– Генри, ты будешь смеяться, но в этом замке действительно что-то есть. Я вчера это почувствовал. Или здешний алкоголь очень обостряет восприимчивость...

– Вот-вот, и ты туда же. Сегодня утром я слышал, как Крис расспрашивал пингвина Малкольма о плачущих по ночам младенцах. Тот ответил что-то вроде «Насколько мне известно, последний маленький ребенок жил в этом замке семьдесят шесть лет назад». Или сто пятьдесят… Не помню точно.

Я хотел было сосредоточиться на новом ударе, но солнце било в глаза, и я решил повременить. В то же время издалека послышался недовольный голос Мэй:

– И что, мы должны все это расстояние идти пешком? Кто придумал эту ужасную игру? Если плохо выбьешь мяч, мучайся над ним до потери сознания. Если хорошо – тащись за ним до потери сознания…

– Иди и не причитай, подруга, – ответила Пэм. Или Пэт. Я все время путаю их имена. – Ты уже проспала сегодня пробежку!

– Еще бы не проспать, если кто-то всю ночь плачет прямо над ухом! – обиженно ответила Мэй.

Наблюдая за игрой девушек, я начал понимать, что гольф – все-таки настоящий спорт. Во всяком случае, тут можно поучиться терпению, сосредоточенности и координации. Кажется, первые два пункта непостижимы для девушек с обложки.

Игра подходила к концу, то есть она должна была бы подходить к концу, если бы кто-то считал очки, но я устал от такого бесполезного занятия. Генри, изрядно вспотевший, сказал, что для первого урока достаточно, и направился к замку. Только я, скорее из упрямства или педантичности, не отказался от идеи покорить последнюю лунку.

Поле оказалось коварнее, чем я ожидал сначала. К тому же давала о себе знать усталость. Традиционно рядом с игроком должен быть оруженосец, несущий клюшки, но поскольку все меня покинули, пришлось тащить эту тяжесть на себе. Предпоследний, по моим расчетам, удар унес мяч за холм, за пределы видимости. Когда я, наконец, осилил холм… Мяча не было ни возле лунки, ни где-либо еще в поле зрения. Зато прямо рядом с лункой лежал черный предмет. Подойдя поближе, я понял, что это мертвая птица. В любой другой день, при любых других обстоятельствах, я бы не обратил ни малейшего внимания на этот эпизод. Но здесь почему-то мое дыхание окончательно сбилось. Мысли спутались, словно от этой птицы исходила какая-то тревожная энергия. Я посмотрел в небо. Никакой птичьей стаи, ни одного дерева или кустика, только поле, замок, голубое небо, и мертвый грач вместо мяча. Я подумал, не убил ли птицу я сам, своим ударом, но мяча-то рядом не было! Мною овладел необъяснимый безотчетный страх. Я давно не испытывал такого. Забыв про усталость, я быстрым шагом пошел к замку.

…предложил партию в гольф. Мы решили, что это очень по-английски, но, чтобы совсем уж не отрываться от действительности, взяли с собой девиц. Когда я увидел фотомоделей с клюшками, то подумал, что было бы неплохо, если бы кто-нибудь снял рекламу клюшек для гольфа с их участием. Наверное, даже тот, кто никогда не любил гольф, кинулся бы покупать клюшку, если бы увидел, как блондинка Пэм нежно поглаживает ее, слегка прикусив при этом нижнюю губу своими белоснежными зубками.

Однако, когда игра началась, я понял, почему никто такой рекламы не снял. Фотомодели, играющие в гольф – зрелище не для слабонервных. То, что они с трудом попадали по мячу – это полбеды. Незабываемое впечатление производило то, как они наносили удар. Без слез на это нельзя было смотреть. Крис пытался научить их правильной стойке, но безнадежно. Каждый раз девушки как-то неестественно изгибались. Мэй один раз умудрилась выпустить клюшку из рук, и та чудом не попала в Криса, пролетев всего в нескольких дюймах от него. Попутно они еще умудрялись обсуждать плач загадочного ночного младенца и появление кролика в спальне Мэй. А когда у кого-то из них получалось все-таки попасть по мячу, то это сопровождалось такими радостными криками и прыжками, будто им, наконец, удалось получить предложение руки и сердца от одного из нас. Хуже всего, что выглядело это даже не сексуально. Я вдруг понял, почему таких девушек называют топ-моделями. Это идеальные модели человеческих существ. Внешне почти не отличимые от настоящих.

А Джефф, оказывается, действительно неплохо играет!

…ощутил себя в относительной безопасности. Странный какой-то приступ страха… Никогда не верил в то, что напряженная работа действительно делает человека параноиком, и тут вдруг… Но как эта птица туда попала? Впрочем, что за ерунда, мало ли мертвых птиц валяется по полям. Пытаясь привести в порядок свои мысли, я не находил ответа. Как-то очень меня задел этот всплеск безотчетной паники. Вроде бы я никогда не был паникером. С чего бы это? А что, если в лесу прячется какой-нибудь маньяк, и я почувствовал его присутствие? Шаги, игрушечный кролик, плач младенца, человек в капюшоне за окном, грач…

Я отправился в свою спальню, принял душ, и валялся на кровати, размышляя над этим, когда зазвонил мой мобильный. Кто бы это мог быть? Этот номер почти никто не знает… Я машинально взял трубку и сказал «алло», когда меня пронзила мысль о том, что я не включал телефон с того момента, как мы сели в самолет. В трубке слышалось неясное бульканье. Вскоре шум усилился, а сквозь него пробился невнятный голос. Сквозь жуткие помехи я разобрал свое имя. Голос повторил его трижды, и связь прекратилась. Только тут я посмотрел на телефон. Он был выключен. Я мгновенно стал мокрым от пота, хотя не успел даже удивиться.

И тут в дверь постучали. Я вздрогнул, резко обернулся и увидел Мари.

Что за чертовщина? Обычный сдержанный стук по гулкому дереву двери вызвал в моем организме совершенно незнакомую мне ранее реакцию: будто холодная противная ящерица внезапно упала за воротник и скользнула по позвоночнику. Страх дернул меня по всем нервам, как электричество.

Почему? Ничего не произошло. Только горничная постучала в дверь. Правда, это произошло именно в тот миг, когда я накрутил сам себя и готов был взвыть от чего угодно, даже от малейшего шороха под кроватью.

Неужели так сильно старинный замок влияет на мою психику?! Страшно любопытно. И страшно, и любопытно. Надо будет по возвращении в Штаты обратиться к психоаналитику. Пусть он проанализирует. И выпишет рецепт спокойствия.

Я почти представил, как зануда в очках говорит мне, что, при таком образе жизни и такой работе, мы настолько привыкаем к стрессам, что, оказавшись на отдыхе, начинаем испытывать сильный дефицит адреналина и пользуемся любой возможностью, чтобы эту нехватку компенсировать…

В этот момент я осознал, что Мари по-прежнему стоит у двери и смотрит на меня, удивленно и испуганно.

– Вы что-то сказали? – спросил я.

– Простите, сэр, я не думала, что вы здесь. Я хотела поменять полотенца, – ответила она, смутившись.

По правде говоря, я растерялся и не мог собраться с мыслями. Успокоить ее, отчитать за то, что она пришла не вовремя, или признаться, что чуть не подскочил до потолка, когда она открыла дверь? Пока я раздумывал, возникла неловкая пауза. Молчание нарушила Мари.