Техноведьма. Мастер дверей - Марина Дробкова

Но сегодня ночью Леся никого не дергала, и близнецы спали как убитые. Зато вскочили с первыми лучами солнца – одновременно, как всегда. Показалось, что в мансарде нестерпимо душно, и они поспешили выйти на улицу.

Пойти к озеру предложила Лиза, Викусик с удовольствием согласилась. Лес уже проснулся, птички весело здоровались, деревья потягивались после сна, шевеля ветвями. Близнецы шли, взявшись за руки и покачивая ими. В их душах царили покой и умиротворение, пока они не вышли к озеру. То, что Лиза с Викусиком там увидели, настолько потрясло их, что они стремглав кинулись обратно, сгорая от желания немедленно кому-нибудь это показать.

Женек стоял возле мольберта, пытаясь нарисовать горку для мелюзги. В интернате горка была – правда старая, но все катались. Здесь же любимого развлечения не хватало. И, глядя на Наткины столбы, на которые дядя Коля успел-таки повесить качели, Женек думал, а не попробовать ли и ему. Что толку от рисования деревьев, озера, неба, дорожек и кочек, если можно вот так запросто сотворить хорошую, практичную вещь. Тем более что Натки сейчас нет – при этой мысли Женек вздохнул, – орланы отвели ее в город техно, объявив, что так будет удобнее для всех.

Высунув от старания язык, как он часто делал, Женек так увлекся, что не заметил близнецов, которые неслись прямо на него и отчаянно махали руками. И только когда Викусик повисла на нем, шепча в самое ухо: «Идем скорее, идем!», а Лиза бросилась под ноги, поднимая уроненные от неожиданности карандаш и ластик, Женек понял, что его атаковали.

– Куда?.. Вы чего? – попытался он слабо сопротивляться, но Нагорные схватили его за руки и потащили к озеру.

– Ты должен это увидеть! – заявляла Викусик, таща Женька за собой.

Сзади семенила Лиза. Со стороны это выглядело довольно комично: ведь Женек был намного выше близнецов и напоминал аиста, ведомого лягушками. Впрочем, он не сопротивлялся: с близнецами проще согласиться, чем объяснить, что вообще-то был занят.

Наконец все трое оказались у последних деревьев, за которыми начинался берег. Нагорные резко остановились.

– Не выходи, стой здесь, – тихо сказала Лиза. – Смотри…

Женек замер и опасливо выглянул.

У озера танцевала белая балерина.

Легкая, как лист на ветру, она кружилась на носочках, едва касаясь земли. Солнечный свет, просачиваясь между стволами, озарял тонкую фигурку.

– Это она, – Викусик легонько пихнула Женька в бок локтем, – та самая…

– Кто?

– Ну ты что, не слышал, что ли? – возмущенно зашептала Лиза. – Легенду про балерину и орлана!

Женьку было известно то же, что и всем в интернате. Перед сном всегда плетут всякие небылицы, часто по многу раз. Но такие рассказы больше интересуют девчонок. Это они рыдают над несчастной любовью и всякими глупостями.

– Я думал, это не на самом деле…

– Как видишь, на самом! – Викусик кивнула в сторону балерины.

– И все-таки как же она танцует со сломанной ногой!.. – восхищенно протянула Лиза.

Со стороны было совсем не похоже, будто у балерины что-то сломано. Когда она поднимала руки, они казались сделанными из хрупкого фарфора. Можно было подумать, что здесь, на берегу, кто-то оставил заводную куколку, удивительно похожую на человека, и завод все не кончается. Прыжок, поворот, мах… Женек невольно вспомнил сказку об оловянном солдатике и танцовщице, которая казалась одноногой, потому что подняла вторую ногу слишком высоко.

Он смотрел широко раскрытыми глазами. Историю про Юлю и белую деву он, конечно, слышал от Славки и физрука. И хотя сама Юля ничего не помнила, а рассказам не верила и, громко возмущаясь, все отрицала, Женек был почти уверен, что все это правда. Поэтому сейчас ему стало чуть-чуть страшно при виде этого необыкновенного танца.

Сзади послышался шорох. Женек быстро обернулся.

Близнецы, схватившись за руки, пытались подражать движениям балерины. И выходило, надо сказать, не так уж плохо. Вот только они мешали друг другу, и в конце концов обе рухнули на траву, наделав шуму.

Балерина моментально остановилась.

– Тише вы, она услышала! – зашипел Женек.

Лиза с Викусиком завизжали и, не помня себя, кинулись прочь по направлению к дому.

Женек не побежал. Сердце отчаянно колотилось, но он спрятался за дерево и некоторое время стоял, прижавшись боком к шершавой коре и не шевелясь. Наконец очень осторожно высунулся.

Балерина больше не танцевала. Наклонившись, она развязывала на ногах ленты. Потом сняла матерчатые тапочки, которые как раз и держались с помощью лент, и надела кроссовки. Кроссовки показались Женьку удивительно знакомыми: такие были у половины девчонок в интернате и даже у взрослых с небольшим размером ноги – например у Даши и…

Балерина подняла голову, убирая за ухо черную прядь. Луч света упал на лицо.

Это была Ирина Андреевна.

Женек стоял, вцепившись рукой в ствол дерева, не в силах пошевелиться. Конечно, он мог бы узнать ее сразу – что тут сложного! Не знал, что директор танцует, – ну так что? И фигура, и волосы, да и движения – это ведь все знакомо. Разве что он никогда не видел Ирину Андреевну в белом платье с короткой летящей юбкой.

Теперь, когда он узнал директора, казалось неудобным выйти из-за дерева, чтобы, например, поздороваться. Получалось, будто он стоял тут и подсматривал. Хотя так и было. Но ведь он не специально сюда пришел, его притащили взбалмошные близнецы!

Женек осторожно попятился. Ирина Андреевна собиралась уходить, и, чтобы не попасться ей на глаза, он поспешил свернуть на другую тропинку, уводящую в сторону города.

Женек шел быстро, по пути пытаясь осознать увиденное. Он-то считал историю с балериной такой же выдумкой, как и сказку про оловянного солдатика, например. А выходило – это самая настоящая правда! Но если балерина существует, и это их директор, то нет сомнений, что существовал и орлан. И кто же этот орлан?

Увлекшись мыслями, Женек забыл вовремя свернуть к Дому. Тропинка вывела его к развалинам интерната.

Вернее, должна была вывести.

Потому что развалин не наблюдалось. Вместо интерната Женек увидел рощицу – молодую поросль ильмов, будто недавно посаженных. Но что-то подсказывало: их никто не сажал.

Женек подошел ближе. Между стволами все-таки виднелись остатки здания. Но их было так мало, словно кто-то с аппетитом подъел изрядную часть.

Лес добрался до пепелища, понял Женек. Вот так лес!

Женек побродил между деревьями, разглядывая остатки «Зеленого угла». Кирпичная крошка, ржавые трубы и плита вся в копоти, сплющенные ведра, кастрюли такие же черные, куча пепла… Деревянная мебель и книги сгорели дотла.

Женек еще поразгребал ногами золу, пытаясь отыскать что-нибудь знакомое, например части от рояля. Ведь должен же был остаться рояль? Кажется, внутри были металлические струны. Но то ли он не распознавал то, во что превратился инструмент, то ли лес совсем поглотил его. Зато внезапно нашлась Анина губная гармошка – оплавленная и почерневшая, но это была она. А еще через пару шагов Женек наступил на ключ – большой медный ключ от подвала, который всю жизнь висел у двери на гвоздике.