Хозяин шелковой куклы - Анна Князева

Не уловив издевки, Настя ответила:

– Мне нужно развеяться.

– Я повторяю. – Вячеслав Алексеевич повысил голос ровно настолько, чтобы его доводы могли убедить жену. – У Людмилы серьезные неприятности, ей необходимо исчезнуть. Кроме того, она едет не одна.

– А с кем? – Настя взглянула на Вешкина. – Неужели с тобой?

Тот благоразумно промолчал, вместо него ответил Вячеслав Алексеевич:

– Они поедут вдвоем на машине Сергея.

– Почему на машине? – удивилась Дайнека.

– Неужели не ясно… – Отец устало прикрыл глаза. – Тебе нужно исчезнуть. – Для пущей ясности он повторил по слогам: – Ис-чез-нуть. А это значит, что ни о каких билетах, вокзалах или аэропортах речь не идет. И, кстати, – Вячеслав Алексеевич обернулся к Сергею, – как насчет твоего загранпаспорта?

– Пилевский уже подъехал, – ответил Вешкин и вышел на веранду, прикрыв за собой дверь.

Его уход несколько упростил ситуацию, сделав ее сугубо семейной.

– Ты должна понять… – заговорил Вячеслав Алексеевич, адресуя свои слова жене, но дочь прервала его:

– Пускай она едет.

– Что?

Дайнека повторила:

– Пусть Настя поедет с нами.

Такое заявление было выстраданным и явилось результатом серьезной внутренней работы. Наблюдая за тем, как умело действует Серафима Петровна и буйствует Настя, Дайнека решила, что отец достаточно противостоял этим двоим, пришло время вступить в игру. В конце концов, ей было плевать, что Настя поболтается пару недель на заднем сиденье автомобиля. У Дайнеки был опыт совместных путешествий с этой особой – надолго ее не хватит. Она обязательно останется в каком-нибудь городке, «замутив» очередную «любовь». И это не было соглашательством с пороками мачехи. Отец и сам обо всем догадывался, но почему-то с этим мирился.

– Ну если так… – Вячеслав Алексеевич облегченно вздохнул и посмотрел на жену. – Тогда – собирайся.

Мгновенно оценив ситуацию, Серафима Петровна выдернула из-под Настиной головы подушку, энергично взбила ее и бросила на диван.

– Идем, помогу собраться!

В комнате появился Вешкин:

– Паспорт – у меня. Когда выезжаем?

– Думаю, через час, – ответил Вячеслав Алексеевич.

– Через два. – Настя поднялась с кресла и не спеша направилась к лестнице. – Быстрее мне не собраться.

Сергей Вешкин удивленно посмотрел на патрона. Перехватив его взгляд, Вячеслав Алексеевич строго сказал:

– Ровно через час. Кто не успеет – останется дома.

Дайнека смотрела на дорогу и думала о том, что впервые в жизни она ехала неизвестно куда. Еще на даче, обсуждая маршрут с отцом, они так ни на чем и не остановились.

– И это хорошо, – сказал Вячеслав Алексеевич. – Непредсказуемость – лучшее, что может быть в такой ситуации.

Перед отъездом отец приказал:

– Мне не звонить. Лучше – отключить телефоны.

– Мы так не договаривались! – обиделась Настя.

– Ничего, – заверил ее Вячеслав Алексеевич. – Пару недель потерпишь. Сама напросилась, так что – смирись.

– Я не понимаю!

– Не нужно ничего понимать. Мы с Сергеем договорились. Я сам свяжусь с вами, когда будет возможность.

Настя не унималась:

– Но матери я могу позвонить?

– Пока воздержись.

Прощание с Тишоткой было тяжелым. Смекнув, что Дайнека уезжает, он несколько раз запрыгивал в салон автомобиля. В конце концов его пришлось запереть. Не выдержав жалобного поскуливания, Дайнека пришла к нему, серьезно поговорила и пообещала вскоре вернуться. Спокойный голос хозяйки, ее ласки, а также котлета, которую вовремя подсунула Серафима Петровна, смягчили горечь расставания.

* * *

Стемнело. Дорога, по которой они ехали, ничем не отличалась от прочих: редкие перелески, мосты, рабочие поселки и жалкие деревеньки. Автомобиль миновал съезд на Смоленск и на хорошей скорости устремился к границе с Белоруссией.

За всю дорогу Дайнека произнесла лишь несколько слов. В салоне звучала музыка, каждый думал о своем, и всех это устраивало.

Прикрыв глаза, Дайнека припомнила свою самую первую встречу с Джамилем. В те уже далекие дни ее девичьи мечты о любви материализовались в образе светловолосого сероглазого парня. Непривычное для русского человека имя – Джамиль – досталось ему от родителей, в честь друга семьи. Теперь Дайнека даже не представляла, что у ее любви могло быть другое имя.

Жив ли он? Помнит ли о ней? Дайнека не знала, но воспоминания и мысли о любимом неотступно преследовали ее и помогали жить.

В первые месяцы после исчезновения Джамиля[2] она убеждала себя, что рано или поздно он придет или напишет. Но он не приходил и не писал.

Прислушиваясь к шагам за дверью квартиры, она всякий раз умирала, когда они удалялись. И каждый телефонный звонок был очередным приговором, если звонил не Джамиль. А он не звонил никогда.

У Дайнеки появилась трудная и выматывающая работа, она заключалась только в одном: ждать вопреки всему. Джамиль не снился ей, хотя она страстно желала этого. Сжимая в руке сапфировое сердце, брелок, который подарил ей Джамиль, она каждый вечер восстанавливала в памяти черты любимого лица.

Дайнека продолжала любить, и ни один мужчина не выдерживал сравнения с ним. Джамиль оставался единственным, и она ждала его и надеялась. И эта надежда была единственным, что осталось от самого красивого и любимого человека.

Воспоминания нахлынули с такой силой, что у нее закружилась голова.

– Ты жив, – прошептала Дайнека. – Я верю, что ты жив.

– Что? – Сергей Вешкин повернул голову и снова спросил: – Что ты сказала?

– Ничего. – Она взглянула на часы. – Где будем ночевать?

– Скоро граница с Белоруссией. Еще триста километров, и мы на территории Евросоюза.

– Значит, ночуем в Литве?

– Или в Латвии. В любом случае это будет только под утро.

– А? Что?! – Подавшись вперед, Настя посмотрела сначала на Сергея, потом на Дайнеку. – Про что вы говорите? Я хочу есть!

Сергей Вешкин тоже посмотрел на часы.

– Перекусим где-нибудь на подъезде к Витебску. – Он помолчал и буркнул себе под нос, чтобы не слышала Настя: – Если встретится ночное кафе.

Границу с Белоруссией пересекли спокойно, без особых затрат времени: предъявив паспорта и не заполняя миграционных карт. Широкая освещенная дорога отличалась ухоженностью придорожной полосы и тем, что по ней гладко ехалось. Общее впечатление складывалось из множества приятных моментов: яркие домики, засеянные поля, аккуратные ограды сельских подворий, фонари и опрятное кафе, в которое они заехали, чтобы перекусить и выпить по чашечке чая. Вышло совсем недорого, правда, сначала пришлось найти обменный пункт, чтобы поменять рубли на белорусские деньги. Конечно, за столом не обошлось без национального блюда – традиционных драников. Дайнека съела две порции и решила заказать еще две – в дорогу. Вешкин, усмехнувшись, заметил: