Детский взрослый мир - Вивьен Ви

— Это третий этаж. Здесь живут солдаты. Вход на четвертый этаж запрещен, там живет персонал. Правое крыло третьего этажа занимаются комнаты старших, там тоже нечего делать. Ясно?

Мэтью закатил глаза, отчетливо понимая, что это «ясно» Хатиман выхватил из того, что сказал парень в комнате и теперь передразнивал как маленький ребенок. Становилось смешно от того, что этот человек может так себя вести.

Они спустились на второй этаж. Там вяло шатались по коридору девушки и парни в такой же форме что и Мэтью. Они не обращали на него никакого внимания, потому единственное что их интересовало с утра, это оставленная в одиночестве теплая постель.

— Второй этаж учебный. Все кабинеты подписаны, уроки от ваших школьных отличаются, но никого пока что не расстраивало.

Мэтью посмотрел на таблички на дверях, будто хотел убедиться в словах Хатимана. Они стояли возле кабинета «История оружия». Дальше была дверь «Боевое искусство. Теория», следом «Анатомия человека» и «Иностранный язык. Основы». Дальше разглядеть не дал Андер, он пошел по коридору к лестнице, по пути здороваясь с солдатами.

Они спустились на первый этаж. Андер безразлично указывал в разные стороны рукой, объясняя что и где находится.

— Справа от общей гостиной кабинет директора и библиотека, слева столовая. Пойдем.

Андер никогда бы не повел новичка завтракать, но Фернандес дал четкое распоряжение: показать особняк, накормить, объяснить правила и отвести к нему после всего.

Они вошли в столовую. Она ничем не отличалась от обычных столовых где-нибудь в детском лагере. Рядами стояли прямоугольные столы на шесть персон каждый; в дальнем углу была своеобразная раздача и мини-кафе.

Мэт кивал на вопросы Андера о том что он хочет съесть. Ему было неважно, да и голода он не чувствовал, хоть и не ел ничего вторые сутки. Все мысли замерли на смерти его семьи. Он думал, сможет ли попасть на похороны, что теперь будет с его свободой. От одного словосочетания «слушаться и подчиняться» хотелось скривиться.

— Бери поднос, сонная муха, — сказал Андер.

Только тогда Мэт обратил внимание на белый поднос, на котором стояла тарелка с макаронами с сыром, мини-пицца и апельсиновый сок. Мэтью не сопротивлялся. Взял поднос и поплелся к ближайшему столу.

В столовой было пусто. Все солдаты были на парах и в этой звенящей тишине было слышно как гудят приборы на кухне. Мэт безразлично пихал в себя еду, не чувствуя вкуса.

— Во время учебы в столовую приходят перед уроками и в обед. После занятий в любое время.

— Почему все это выглядит как розыгрыш, — проворчал Мэтью себе под нос.

— Потому что ты не знал о существовании таких мест, — ответил Андер, сидя напротив. — Учеба начинается в восемь, заканчивается примерно в четыре. В группы распределяют по возрасту. Есть группа от пятнадцати до семнадцати, от восемнадцати до двадцати одного, от двадцати двух до двадцати трех. Дальше ты либо переходишь в старшие и живешь здесь, либо выпускаешься, но в любом случае за тобой следят и выдать армию — значит предать. Предательство — смерть. Все просто.

Мэтью сделал пару глотков сока и хотел было отодвинуть поднос, но Хатиман покачал головой.

— Доедаем все. Это не детский сад, где ты можешь надкусить и бросить. Ешь.

Мэтью снова взял вилку в руки. Выбора не было, спорить он не хотел. Сейчас парень только желал поскорее все закончить и снова лечь в постель. Но его ожидала встреча с Фернандесом, после которой он окончательно забудет о сне.

_________________

* «По средам мы носим черное» — фраза из американского сериала «Американская история ужасов».

Глава 6. «Новый друг лучше старых двух»

Мэтью плелся за Хатиманом, едва перебирая ногами. Они шли на улицу, что бы продолжить «экскурсию» по владениям САНУ. Мэтью это казалось неинтересным занятием. Он не мог думать ни о чем кроме своей семьи. Андеру это тоже не было нужно. Он не хотел пол дня слоняться с полумертвым парнем по особняку, вместо своих дел. Поэтому оба без особого энтузиазма вышли на улицу в тишине.

Жаркое летнее солнце освещало территорию САНУ, будто это не была школа для подготовки убийц. Андер поздоровался с охранниками, которые стояли у дверей в костюмах в стиле «Люди в черном» и спустился с лестницы на длинный извилистый тротуар. По краям был идеальный газон и маленькие кустарники.

Мэт так и стоял у дверей, жадно вдыхая воздух, будто не был на улице сотню лет. Когда Андер повернулся к нему, Мэтью смотрел куда-то в даль на высокие кроны деревьев, сунув руки в карманы штанов.

— Долго еще стоять собираешься? Я успею кофе попить? — Андер вздернул бровь в недовольном жесте.

Лицо Мэта сейчас выражало самое измученное состояние, которое только можно представить. Еще немного и он упадет на пол и заскулит от бессилия. Но парень все таки спустился к Андеру.

Если бы у Хатимана не было бы странного таланта понимать по взгляду состояние человека, он бы наверняка не стал делать того, что сделал в этот момент.

Когда Мэтью спустился к нему и встал напротив, Андер хмуро посмотрел в его зеленые глаза и все что он там увидел — боль и отчаяние. Больше не было того злого и смелого Мэтью, которого он видел пару дней назад в баре, не было того огня и жизни в глазах. Андеру казалось, что он разговаривал все это время с бетонной и не пробиваемой стеной.

— Пойдем, — вздохнул Хатиман в какой-то момент и пошел вперед.

Они свернули за угол особняка. Но вместо того, чтобы объяснить Мэту, что за беседкой стоит спортивный зал и медпункт, они молча пошли мимо и в итоге добрались до самого ограждения за спортзалом — большим двухэтажным зданием. На первом этаже был тренировочный центр по стрельбе, на втором обычный зал с тренажерами. По периметру высокого бетонного забора росли кусты шиповника, хочешь не хочешь не перелезешь. Мэт подмечал это рефлекторно, даже не думая куда-то бежать. Ему было наплевать на все. Там в городе у него больше не было семьи, дома и смысла.

— Залезай.

Андер указал на лестницу вдоль здания. Он вела на чердак. Мэт помедлил, но все таки решился. Андер поднимался следом.

Дверь на чердак была открыта и Мэт юркнул внутрь. Сквозь небольшое пыльное окно пробивался солнечный свет, освещая бетонное покрытие крыши и старый матрас в углу.

Андер обошел парня и отрыл окошко, впуская теплый летний ветерок в душный чердак. Потом он порылся в кармане, достал сигареты и взял из пачки две — одну себе, другую протянул Мэту. Здесь парень отказаться не смел, очень хотелось курить. Они оба подошли к окну, Хатиман чиркнул зажигалкой и запахло сигаретным дымом. Мэтью с удовольствием затянулся и выпустил дым в окно.

Они стояли в тишине и курили. Только за окном пели птицы и шумели деревья. Андер пытался вспомнить, кого и когда он приводил в это тайное место последний раз и никто не всплыл в его памяти. Выходит, Мэтью первый, кто тоже узнал об этом чердаке. Даже Сэмюэль и Якоб не догадывались, что у его друга есть место для одиночества. И отчего-то Андера это волновало. Мэтью не вызывал у него никаких чувств, кроме жалости, но даже это чувство, читай особенно, было несвойственно тому, кто с самого детства видит смерть. В глазах практически каждой жертвы была мольба и раскаяние, но любой другой взгляд не сравнить с тем, что был у Мэтью.