Цепи контроля - Валери Вуд

Мама…

Мамочка…

Слезы с новой силой хлынули из глаз. Изо рта послышался слабый всхлип, щеки вспыхнули от боли и смущения. Мальчик не должен плакать, он будущий мужчина и опора для близких, так говорил отец…

Закрыв лицо ладонями, пытался взять себя в руки, но рыдания были слишком сильны. Я скучал по родителям, очень сильно. Мне так сейчас больно, будто бы внутри кто-то пытался вырвать все воспоминания о них и выкинуть в пылающих костер.

— Хёну, может остановиться? Подышишь свежим воздухом? — обеспокоенно, спросила тетя Изабель. Она искренне переживала за меня, мои родители завещали ей мое воспитание. Я обязан вести себя правильно, но смогу ли? Мне нельзя кричать на невинную женщину, которая просто выполняла последнюю волю папы и мамы.

— Н… е… т… — заикаясь, произнес я, боль внутри становилась сильнее, хотелось кричать. Почему так произошло? За что? Почему господь, в которого так верила мама, забрал их у меня? Неужели я сделал что-то плохое и меня решили наказать? Я всегда старался быть хорошим мальчиком, не грубил, помогал и был добрым. Тогда почему так вышло?

Тетя Изабель молчала, не упрекая меня за слезы, она просто ждала.

Когда мне стало легче, оказалось, что мы въехали в Филони, столицу Эвинсо. Если бы не произошедшее, то я бы давно смотрел с родителями новый дом. Мама и папа, наверное, думали бы какую купить мебель. А я просто бегал бы по дому, восхищаясь его просторами. В Лимву наш дом был небольшим, почти крохотным по сравнению с другими, но таким уютным и теплым.

Автомобиль медленно останавливался, начал снижать скорость, вскоре мы и вовсе прекратили движение. Когда машина опустилась на асфальт, Изабель вышла и помогла мне выбраться из детского сиденья. Желания осмотреться по сторонам совсем не было, поэтому опустив глаза вниз видел лишь серый асфальт, коротко подстриженный газон и дорожку. Оказавшись в доме ощутил приятный аромат корицы и какао, слезы снова выступили на глазах. Мама так любила добавлять корицу в кофе и пироги. В груди вспыхнула боль, кто-то опять пытался вырвать воспоминания.

— Изабель? — послышался мужской голос. Невольно подняв голову увидел его обладателя. Высокий незнакомец, русые волосы которого зализаны назад, карие глаза смотрели на меня с беспокойством и сожалением, отчего в горле появился ком.

Осмотрев незнакомца, невольно шмыгнул носом. Одет он был также, как и обычно ходил папа. Внутри с новой силой открылась та болезненная рана, которая заставила меня рыдать в машине. Черные брюки, серая водолазка без горла, под которой скрывалась белая рубашка. Из-за спины мужчины выглядывала маленькая девочка, казалось ей страшно, но, когда наши взгляды встретились я будто бы ощущал ее боль. Сейчас девочка чувствовала такую же уничтожающую боль, глаза блестели от набегающих слез.

— Генри, мы дома, — грустно, произнесла тетя Изабель.

После этих слов девочка вышла из-за спины мужчины и подбежала ко мне. Серо-зеленые глаза с карими крапинками изучали мое лицо пару секунд, а потом она неожиданно обняла меня. Так, как не мог обнять никто другой прежде. Даже там, в больнице, тетя Изабель обнимала меня по-другому, да и медсестры, которые пытались меня успокоить. Она, эта девочка, обнимала меня в попытках разделить со мной эту боль, пытаясь помочь пережить потерю…

✧✧✧

На мгновение я стал тем восьмилетним мальчиком, который незадолго до своего дня рождения, потерял все. В груди вспыхнула огненная боль, такая знакомая и ненавистная. Смогу ли я когда-нибудь вспоминать о тех временах без этого, или же прошлое навсегда останется незаживающей и саднящей раной?

Прикусив губу, резко сел. Женщина рядом молчала. У нас так и не появились теплые отношения с Изабель, как бы она не пыталась все эти годы стать для меня хоть кем-то. Я перестал называть ее тетей через пару месяцев после окончательного переезда в этот дом. Потому что просто не мог, это каждый раз причиняло мне такую дикую боль, что выворачивало наизнанку.

Нет, я не испытывал к ней ненависть, но отчего-то мой организм реагировал на слово «тетя», произнесенное из моих уст по отношению к ней, именно так. Знаю, она переживала за меня как за родного, поэтому не выгнала из дома, когда у меня появились свои деньги. Но ничего по сути между нами нет, я просто тот уже выросший мальчик, который свалился на ее голову почти пятнадцать лет назад, всего лишь.

— Генри рассказал, — смягчив свой тон, произнесла она.

Блондинистые волосы Изабель собраны в высокий пучок, белая рубашка местами помята, а черная юбка имела пару пятен от белой краски. Как жаль, кажется, это была ее любимая юбка. Похоже женщина сразу пришла ко мне для разговора, даже не переодевшись и не отдохнув после работы.

— Снова много работы? — спросил я, в надежде немного перевести этот неприятный разговор в другое русло. Снова будет скандал, Лу с таким трудом вчера успокоилась. Черт, не хочу больше видеть ее слезы и боль, она не заслуживает всего этого. Когда же Изабель поймет, для ее племянницы поиски формулы важны, также как кислород для жизни?

— Не пытайся увести тему, мой хороший, — слабо улыбнувшись, сказала она, красная помада немного смазана. Видно, что Изабель пыталась ее поправить, может она и не совсем работой была занята этой ночью. Неужели Генри все-таки добился своего? Расколол этот лед и вкусил запретный плод, под именем Изабель?

Так, Хёну, это совершенно не твоего ума дело. Они взрослые люди, и все же давно пора чтобы эти двое сошлись, особенно учитывая, что их чувства были очевидны четырнадцать лет назад. Изабель слишком заигралась в роли опекуна, пора выдохнуть и насладиться любовью, во всех ее проявлениях.

— Я всего лишь проявляю вежливость, Изабель, — улыбнувшись правой частью губ, сказал, замечая, что рукава моей пижамы слегка задраны и почти дошли до локтя. На левой руке выглядывал свежий порез, который уже успел покрыться небольшой корочкой. На миг паника взяла надо мной контроль, но разум позволил мне спокойно отодвинуться назад, к спинке кровати, и незаметно одернуть рукава вниз. Надеюсь она этого не заметила, не готов я снова говорить с Изабель о моих походах к психотерапевту.

Мистер Бруно конечно хороший специалист, но только я не хочу открываться ему, снова. Когда мне было четырнадцать, его харизма и доброта сработали, но сейчас… Мне страшно, что меня могут из-за этого просто упечь в лечебницу и Лу останется одна. Тогда я точно сойду с ума. Когда я не знал, где находилась девушка, мой мозг медленно заполняли плохие мысли, которые начинали