Агент Византии - Гарри Тертлдав

Из одного из своих карманчиков он вынул диск прозрачного кристалла – нет, не совсем диск, потому что он был гораздо тоньше по краям, чем посередине, а по размеру – вполовину меньше мозолистой ладони шамана.

Римлянин ожидал услышать заклинание, но Орда лишь склонился и под солнечными лучами поднес кристалл к сену на расстояние нескольких пальцев.

– Если это и есть дух огня, не лучше ли тебе приложить кристалл к труту? – спросил Аргирос.

– В том нет нужды, – ответил шаман. Римлянин моргнул и приблизился, чтобы лучше рассмотреть; такого колдовства он еще не видел. Когда его тень упала на кристалл, Орда резко крикнул:

– Отойди в сторону! Я же говорил тебе вчера, что для жизни духу нужно солнце.

Аргирос отодвинулся на шаг. Он видел сверкающее пятно света на желтой сухой соломе.

– И это ты называешь своим духом? Это пустая шутка…

Он не закончил фразу. От сухой травы, начавшей тлеть там, где светилось пятно, поднялась вверх тонкая струйка дыма. Через секунды клок сена охватило пламя. Римлянин вскочил в тревоге.

– Во имя Богородицы и ее Сына! – выдохнул он.

С торжествующим видом Орда тщательно погасил костерок.

Аргиросу не терпелось задать кучу вопросов. Но не успел он раскрыть рот, как вдруг громкий приказ отвлек его от шамана. Используя различные жесты и некоторые греческие слова, кочевники звали Василия помочь чинить силки для ловли птиц, изготовленные из полосок сыромятной кожи. Пока степняк объяснял римлянину, что тот должен делать, Орда ушел и вступил в разговор с кем-то еще.

За работой Аргирос старался взять в толк, почему его молитвы не помогли. Единственное объяснение, которое приходило ему в голову: просто он великий грешник перед Господом, и поэтому Бог не слышит его молитв. И сознавать это было совсем не приятно.

Только вечером ему снова удалось поговорить с шаманом. Даже по истечении дня Василий еще вздрагивал из-за того, что видел утром. Крупными глотками он пил кумыс, а затем заставил себя задать Орде вопрос:

– Как ты узнал, что дух живет в кристалле?

– Я шлифовал кристалл для подвески одной из жен Тоссука, – ответил Орда.

Аргирос не видел ни одной чжурчженьской женщины. Отправившись в грабительский поход, хан оставил их с несколькими мужчинами и большей частью стад, чтобы ничто не мешало быстро передвигаться воинам.

– Я заметил небольшое пятно света, производимое духом, – продолжал шаман. – Я не знал его привычек. Я нацелил яркое пятно на палец и обжегся. Но все же дух был милостив; он не поглотил меня целиком.

– И ты еще говоришь, что веришь в единого Бога? – Аргирос недоверчиво покачал головой.

– Духи есть во всех вещах, – сказал Орда, – как ты уже убедился. Но над нами есть единый Бог. Он распределяет добро и зло по земле. И этого достаточно; он не нуждается в молитвах или церемониях. Что значат слова? Он смотрит в сердце человека.

Римлянин широко распахнул глаза. Вряд ли он ожидал услышать такое от кочевника. Отхлебнув еще один большой глоток из меха с кумысом – чем больше пьешь этот напиток, тем вкуснее кажется, – Аргирос решил сменить тему разговора.

– Я знаю, почему ты говоришь так… такое, – с осуждением произнес он и икнул.

– И почему же?

Шаман снова улыбался в притворном возмущении. Для него напиток оставался всего лишь напитком, и он был только слегка навеселе, тогда как римлянин пьянел все сильнее.

– Потому что ты уподобляешься Аргусу Панопту[8]из мифа.

Через мгновение Аргирос осознал, что ему придется объяснить, кто такой был Аргус Панопт. Все-таки Орда не обладал классическим образованием.

– у Аргуса глаза были рассыпаны по всему телу, и поэтому он мог видеть сразу во всех направлениях. Должно быть, тебе знакомо волшебство, которое сделало его таким, каким он был. – Он рассказал, как римские солдаты попытались напасть на Орду и чжурчженьский разведывательный отряд на пригорке во время битвы. – Когда ты нацеливал ту трубу, казалось, ты угадывал, что собирались предпринять римляне. Должно быть, с помощью чар ты читал мысли офицеров.

Шаман добродушно усмехнулся.

– Твоя первая догадка ближе к истине. Я обладаю глазами Аргуса, о которых ты говорил.

Из-за его пришепетывающего акцента окончание имени Аргуса прозвучало с угрожающим шипением.

Аргирос хотел было перекреститься, но остановился. По награбленным Тоссуком церковным сосудам можно судить, как мало чжурчжени уважали христианство. И неудивительно – ведь империя использовала религиозное подавление как инструмент политического контроля. Живя среди кочевников, римлянин не желал противопоставлять себя им. Но он по-прежнему испытывал страх. Он всегда считал Аргуса всего лишь существом древнего, очень древнего языческого мифа. Допустить реальность существования подобного персонажа через тринадцать столетий после Рождества Христова – значило поколебать основы всего мира Аргироса.

Вздрогнув, римлянин сказал:

– Дай мне еще кумыса, Орда.

Когда чжурчженьский шаман подал ему мех, Василий едва не уронил его.

– Ай! Осторожно! Не разлей, – воскликнул шаман. – Дай мне. Клянусь, уж я-то не пролью.

– Прости.

Казалось, римлянин еще пытался с трудом удержать бурдюк. Наконец, смущенно тряхнув головой, он передал мех Орде. Шаман поднял и опустошил его, смачно чавкая.

– Странный вкус, – заметил он, слегка нахмурив брови.

– Я ничего не заметил, – сказал Аргирос.

– Что ты понимаешь в кумысе? – фыркнул Орда.

Они еще поговорили немного. Шаман стал зевать, затем окинул себя взглядом и зевнул так, что затрещала челюсть. Даже при свете колеблющегося пламени факела зрачки Орды превратились почти в точки. Он зевнул еще раз. Веки его слипались, но он все же успел подозрительно взглянуть на Аргироса.

– Что ты…

Шаман уронил голову на грудь, затем издал тихий храп и повалился на ковер.

Какое-то время римлянин сидел неподвижно, пока не убедился, что Орда уже не поднимется. Пожалуй, шаман нравился Аргиросу, и Василий надеялся, что дал Орде не слишком большую дозу макового сока. Нет – хотя и медленно, но грудь Орды продолжала вздыматься и опускаться.

Когда Аргирос понял, что кочевник погрузился в глубокий сон, он встал на ноги. В его движениях уже не было той неуверенности, которую он демонстрировал несколько минут назад. Следовало спешить. Будучи шаманом, Орда занимался лечением чжурчженей и их лошадей. Степняки могли зайти в его юрту в любом часу ночи.