Очередная любовница олигарха - Шантель Шоу

Когда Вадим сказал, что знакомые считают ее фригидной, Элла не удивилась. Она сама предполагала, что отсутствие у нее интереса к противоположному полу связано не только с ненавистью к отцу, но и с пониженным либидо. Однако те эротические фантазии, которые начали ее одолевать после того, как Александров поцеловал ей в Париже руку, заставили Эллу усомниться в собственной фригидности. Вадим разбудил в ней дремавшие до этого инстинкты и эмоции. Вот только вместо того, чтобы пуститься в их изучение, здравый смысл подсказывал Элле бежать от них сломя голову.

Внезапно Вадим замер и недовольно покачал головой.

— Послушай, — тон его был полунасмешливый, полутребовательный, — прекращай на меня так смотреть! Умоляю тебя! Ты же прекрасно знаешь, что сейчас я ничего не стану делать.

— Что ты не станешь делать? Как я на тебя смотрю? — переспросила она, потерев пульсирующие виски.

— Как будто просишь снова поцеловать тебя, — ответил он многообещающим тоном. — Гарантирую, после этого мы сможем утолить свою страсть.

Элла резко выпрямилась и закрутила головой, отчего боль тотчас усилилась.

— Я не смотрела… Я не смотрю…

— Обманщица.

Она была такой бледной, что казалось, готова была вновь упасть в обморок, поэтому Вадим промолчал и завел мотор. Удивительно, как он мог поверить в тот образ холодной, независимой и неприступной принцессы, который пыталась создать Элла. Она оказалась легкоранимой, эмоциональной и страстной. Его тянуло к ней, а бороться со своими чувствами — глупо! Оставалось лишь доказать Элле, что они уже давно не дети, а значит, нелепо отказывать себе в наслаждении.

«Попозже! Сейчас не время и не место», — сказал себе Вадим, еще раз посмотрев на бледное лицо девушки. Она выглядела такой слабой и беззащитной, что вызывала у него непреодолимое желание позаботиться о ней.

Вадим поехал вдоль магистрали, а потом, по подсказке навигатора, свернул в один из переулков. Местность показалась ему знакомой, и он нахмурился. Лицо его стало еще более мрачным, когда машина остановилась на дорожке, ведущей к красивому особняку.

— Это твой дом? — резко спросил он, разворачиваясь к ней.

— Если бы! — пробормотала Элла, слишком вымотанная, чтобы обратить внимание на резкий тон и волнение Вадима. — Он принадлежит моему дяде.

Он занимается недвижимостью, и когда этот особняк выставили на продажу несколько лет назад, он его приобрел. Главный дом сдается в аренду, а я живу в пристройке для слуг. Когда дом пустует, я за ним присматриваю. Вот, например, сейчас уже пару месяцев жильцов нет. Надеюсь, что, когда дядя Стивен найдет новых жильцов, они разрешат мне здесь остаться.

Выйдя из машины, Элла задумчиво посмотрела на особняк, в который влюбилась с первого взгляда Мысли о возможности переезда в новое место и необходимость подыскивать себе жилье расстраивали ее. Однако сейчас ей больше всего хотелось выпить таблетку и залезть в постель. Вздохнув, Элла неверной походкой двинулась по направлению к дому.

Неожиданно Вадим подхватил ее на руки, и она вскрикнула.

— Прекрати сопротивляться и позволь мне помочь тебе, — сурово сказал он ей. — Ты можешь в любую минуту упасть в обморок.

Элла с благодарностью посмотрела на него, и Вадим увидел покатившиеся по щекам слезы. Обычно он не одобрял проявления слабости. Трудное детство, лишенное теплоты, и два года службы в армии показали ему суровую реальность жизни. Он крепко усвоил, что для выживания в этом мире необходимо быть физически и морально сильным. Вадим даже соглашался с некоторыми из обвинений его бывших любовниц: он действительно порой бывал безжалостным и бесчувственным.

Он давно уже привык подавлять свои эмоции и теперь искренне поразился, что у него, оказывается, сохранилась способность сопереживать и сочувствовать! По какой-то странной причине женщина, которую он нес на руках, вызывала в нем… сострадание и нежность.

Губы Вадима скривились. Мысль о том, что Элла вызывала в нем не только страсть и влечение, но и какие-то другие, посторонние чувства, была не только неприятной, но и опасной для его внутреннего спокойствия. Единственное, что ему требуется от женщин, так это возможность удовлетворить свои физиологические желания. Когда влечение проходило и ему становилось скучно, Вадим искал новое развлечение. И не надо быть глупцом: Элла ничем не отличается от остальных. Он хотел ее, и скоро добьется желаемого! Нельзя забывать, что все, в том числе и влечение, имеет свое начало и свой конец.

— Можешь уже меня опустить, — настоятельно попросила Элла, когда они вошли в дом и Вадим понес ее к лестнице, ведущей на второй этаж. — Я живу вот за той дверью. Тут уж я сама справлюсь. Спасибо.

Вадим не обратил внимания на ее просьбу и пошел по направлению к двери, указанной Эллой. Он открыл дверь плечом и оказался в гостиной. Это была большая комната с огромными французскими окнами, откуда можно было увидеть Темзу, поблескивающую в лунном свете. Однако первое, что бросалось в глаза, — был даже не этот потрясающий вид, а огромный рояль, стоящий у противоположной стены.

— Красиво.

— Очень. На другом берегу Темзы находится дворец Хэмптон-Корт, бывшая загородная резиденция королей. Мне здесь очень нравится, — призналась Элла. — И не хочется думать о том, что придется отсюда съезжать. Дяде Стивену удалось уговорить последнего жильца разрешить мне жить в пристройке, за что я ему ужасно благодарна. Не уверена только, что мне также повезет и в следующий раз. Придется, конечно, помучиться, ведь не так легко найти квартиру, куда поместится концертный рояль и где я смогу музицировать по нескольку часов подряд, не мешая соседям.

— Почему бы тебе тогда не продать рояль? Я плохо разбираюсь в музыкальных инструментах, но мне кажется, что инструмент фирмы «Стейнвей» стоит немалых денег.

— Я ни за что не продам его! — с возмущением воскликнула Элла. — Он принадлежал моей маме. И она его любила. Этот рояль и еще некоторые вещи — то немногое, что у меня осталось от нее после продажи дома Стаффордов, семейной усадьбы, которую моим предкам подарил сам Генрих VIII. Дом передавался по наследству в нашей семье от поколения к поколению.

Прозвучавшая в голосе Эллы горечь разожгла любопытство Вадима.

— И что случилось?

— Моя мама умерла, когда мне было тринадцать, — тихо начала свое объяснение она. — Через пять лет умер и отец, но к тому времени он успел прокутить наследство в барах и казино. Когда деньги закончились, он продал все вещи в доме, которые имели хоть какую-то ценность. К счастью, мама завещала скрипку и рояль мне, и ему не удалось продать и их. После смерти отца мне пришлось продать усадьбу, чтобы расплатиться по его долгам. Тогда дядя Стивен предложил мне переехать сюда.

Элла горько усмехнулась, подумав о том, что состояние Стаффордов отец потратил не только на выпивку и азартные игры, но и на своих многочисленных любовниц. Ее отец был известным ловеласом, и еще в детстве она дала себе слово, что не будет связываться с похожими на него мужчинами, которые рассматривают отношения с женщинами лишь, как один из видов развлечения.