Охотник на кроликов - Ларс Кеплер

– Убили министра иностранных дел, – доложила Сага.

Через семь минут сад и дом кишели людьми из спецгруппы службы безопасности, которую прозвали “Электролюкс”, хотя этой шутки уже никто не помнил.

За два года это полицейское подразделение существенно повысило уровень безопасности лидеров государства: лучшие телохранители, современные системы сигнализации. Существовало несколько уровней, но женщина нажала обе тревожные кнопки с интервалом менее трех секунд, и был активирован код “Платина”.

Место преступления оцепили, три зоны вокруг района Большого Стокгольма подвергли тщательнейшей проверке, на дорогах выставили заграждения.

Янус Миккельсен вошел, пожал Саге руку. Он руководил операцией в доме, и Сага быстро изложила ему положение дел.

У Януса, с его рыжевато-светлыми патлами и светло-рыжей щетиной, был какой-то старомодный хипповский шарм. Саге казалось, что он выглядит, как “peace and love”, но она знала, что до прихода в полицию безопасности Янус был профессиональным военным, участвовал в операции “Аталанта” и действовал в водах возле Сомали.

Янус оставил одного агента в дверях, хотя составить обычный список тех, кто работает на месте преступления, было невозможно. Не будет никаких сведений о тех, кто сейчас находится в доме. Если задействован код “Платина”, ни один человек не сможет узнать, кто получил информацию и что знал о произошедшем.

Двое полицейских из спецгруппы направились прямиком к молодой женщине, лежавшей на боку со связанными руками и ногами. Глаза ее были красными от плача, тушь стекала к виску.

Один из подбежавших полицейских опустился рядом с ней на колени и достал шприц с кеталаром. Женщина так испугалась, что задрожала всем телом, но второй полицейский крепко держал ее, пока второй делал инъекцию в шею, прямо в верхнюю полую вену.

У женщины покраснели щеки, шея выгнулась назад, тело напряглось, а потом обмякло.

Сага увидела, как полицейские перерезают хомуты и закрепляют кислородную маску на лице женщины, кладут ее, вялую, в мешок для трупов и тянут вверх застежку-молнию. Потом полицейские перенесли не подающую признаков жизни женщину в фургон, чтобы отвезти в “Работный дом”.

Четыре другие команды обследовали место преступления, тщательно все документируя. Они умело снимали отпечатки обуви и пальцев, рисунок пятен, пулевые отверстия, определяли угол стрельбы, собирали биологические следы, образцы текстиля, волосы, телесные жидкости, осколки кости, мозжечковой миндалины, осколки и щепки.

– Жена и дети министра уже едут домой, – сказал Янус. – Самолет приземлится в аэропорту Арланда в восемь пятнадцать, к этому времени здесь должно быть чисто.

Группе предстояло забрать с собой всю информацию одним разом, поскольку другого случая полицейским никто не даст.

Сага поднялась по поскрипывавшей лестнице в спальню министра. Там пахло мочой и пóтом. С четырех столбиков кровати свисали кожаные ремни. По постельному белью растеклась кровь.

Свет, падавший из виндера, выхватывал лежавшую на бюро плетку. За стеклом беззвучно двигались стрелки “Ролекса” и “Брегета”.

Сага подумала: знала ли хозяйка о визите проститутки?

Вероятно, нет.

Наверное, она просто не стала спрашивать.

С годами человек научается мириться с трещинами в собственной картине мира и продолжает цепляться за то, что все-таки ощущается как безопасное.

Сама Сага много лет встречалась с джазовым пианистом Стефаном Юханссоном, прежде чем он ушел от нее.

Он переехал в Париж, играл в группе, обручился.

Сага знала, что жить с ней нелегко, что она вспыльчива, иногда реагирует слишком бурно.

Она много работала; единственная сексуальная связь после расставания у нее была, когда Стефан приехал в турне по Швеции. Он позвонил ей поздно вечером, и она позволила ему переночевать. Она знала, что он не бросит невесту ради нее, но все-таки переспала с ним.

Сага вернулась на нижний этаж, к изрешеченному пулями трупу на кухне.

Свет прожекторов отражался от ступеней из рифленого алюминия. Саге показалось, что она стоит на серебряном мосту над кровавым хаосом.

Сага долго смотрела на повернутые ладонями вверх руки мертвеца, на желтую мозоль под обручальным кольцом, на пятна пота под мышками.

Группа вокруг нее работала быстро, молча. Полицейские снимали и каталогизировали все в айпэде, в трехмерной системе координат. С механической точностью полицейские приклеивали волосы и текстильные волокна на защитную пленку, а волокна и фрагменты черепа собирали в колбы, которые потом охладят, чтобы предотвратить рост бактерий.

Ни одной пробы не будет отослано в лабораторию в Линчёпинге – у полиции безопасности собственная лаборатория для ситуаций, подобных этой.

Сага подошла к двери веранды и стала рассматривать круглое отверстие в трехслойном пуленепробиваемом стекле.

Акустические датчики разбития стекла и магнитные контакторы сработали только тогда, когда по стеклу ударили стулом. Тогда и включилась сигнализация.

Камень бросил не преступник.

Сага подумала о перепуганном лице женщины, изодранных запястьях, запахе мочи.

Ее держали здесь, как пленницу?

Двое мужчин покрыли пол толстым слоем охлажденной фольги и плотно прижали фольгу широким роликом.

Компьютерщик осторожно обмотал жесткий диск камеры видеонаблюдения пузырчатой пленкой, после чего положил его в сумку-холодильник.

Янус нервничал – челюсти сжаты, брови почти побелели, веснушчатый лоб мокрый от пота.

– Ладно, какого… что скажешь? – спросил он, вставая рядом с Сагой.

– Не знаю. Первый выстрел, в живот, сделан с расстояния и под несколько необычным углом.

Венозная кровь толчками выплескивалась из живота министра на пол.

Скорость пистолетного выстрела – почти тысяча километров в час, и пуля оставляет грязное кольцо вокруг входного отверстия. На рубашке министра виднелись два прозрачных кольца пороховой пыли.

Сначала два выстрела, сделанных с расстояния, потом – два в упор.

Сага склонилась над телом, изучая входные отверстия на глазницах, и увидела, что пороха вокруг ран нет.

– Он стрелял с глушителем, – прошептала она.

Преступник стрелял с глушителем такого рода, который уменьшает и огонь – следов порохового газа не было. В противном случае выброшенные выстрелом газы проникли бы под кожу и образовали углубление-воронку.

Это обычная ситуация.

Сага поднялась и сделала шаг в сторону, чтобы дать дорогу технику – тот прижал ламинирующий слой к лицу убитого, к пулевому отверстию, пытаясь снять частицы с кольца грязи, чтобы потом пометить центр входного отверстия на пластике фломастером.