Любыми путями - Кира Фэй

— Ладно, пока, милая, и постарайся не натворить глупостей на сегодняшней встрече, — улыбнулась мне Катя и вышла из машины.

Что ж, стоит отдать мне должное, несмотря на все приключения, я всё-таки не опоздала и в бильярде появилась вовремя. Первым делом я начала высматривать знакомую лохматую макушку Стасика и белобрысую мочалку Акулины. Но вместо этого нашла глазами внушительную тёмную голову. У меня даже рот раскрылся, и нехорошее слово вырвалось. Нашла я своими расчудесными глазками не кого-то, а того самого Романыча, с которым поругалась на Дне Города, то бишь вчера, и чего уж там, целовалась в подворотне, то бишь сегодня, буквально два часа назад. Стоял он ко мне спиной, но я почему-то сразу поняла, что это он. То ли по большому росту, то ли по тёмной макушке, то ли по широченным плечам, а может потому, как ёкнуло сердце…Вот он повернулся ко мне в профиль, и я окончательно убедилась, что это он. И чего теперь делать-то? Ну не подходить же здороваться, тем более виделись. Ага. Два часа назад. В подворотне. Тьфу ты, и чего я так к этому событию прилепилась-то?

Я быстренько хотела улизнуть, но неожиданно меня окликнули. Лицо у меня тут же стало такое, словно я лизнула лимон. Дерьмо!

— Маша? — выразительный бас так и заставил меня замереть на месте.

— Эм? — только и смогла провякать я. Романыч уже двигался в мою сторону, нагло ухмыляясь. Можно подумать нарочно меня здесь поджидал. А что, вариант. Он наверняка какой-нибудь маньяк, а я с ним так неблагоразумно по подворотням ошивалось. Ну чего уж таить, это того стоило. Правда моего мнения на сей счёт он никогда не узнает. Ещё чего, буду я ещё ему рассказывать, как он классно целуется…

— Неожиданная встреча, — ухмыльнулся он, — Следишь за мной?

— Угу, всю ночь под твоими окнами стояла, слюни пускала, — хмыкнула я и попыталась разглядеть из-за его широкого плеча ненаглядную парочку. Но её пока не наблюдалось.

— А я думаю, кто же так томно кряхтел, спать мне не давал, — всё это было сказано с сарказмом, только на суровом лице и нормальной ухмылки, не похожей на звериный оскал, не дождёшься. Я вдруг вспомнила, как в той самой подворотне Романыч чуть не улыбнулся, и я увидела у него на щеках ямочки. Мамма мия!

— Ну да, это я была. А теперь прости, идти надо, природа зовёт, — и я двинулась в сторону женского туалета, единственного неприкосновенного места для самцов гомо сапиенса. Что ж, парень явно не ожидал, что такого как он могут вот так просто кидануть и стремительно направился за мной.

— И что ты такая холодная? Мне казалось в том переулке у нас всё срослось… — я резко ударила по тормозам и ошарашено взглянула на парня. Да что он тут вообще буробит? Я его и пяти минут не знаю, а то, что мы целовались, так это…наказание было. Бред, в общем-то.

— Эм, давай кое-что проясним, — вздохнула я, — Что было — то прошло. Тут даже вспоминать нечего, так что оставь меня в покое, я друзей жду.

— Не думал, что ты такая, — как-то разочарованно заявил он. Я снова остановилась.

— Ты на что намекаешь? — зло прищурилась я.

— Видимо обжиматься с незнакомым парнем в переулке для тебя в порядке вещей…

— Тааак, — взревела я, а потом чуть понизила голос, увидев пару любопытно обернувшихся, — Стопэ, ковбой. Во-первых, ты сам меня туда притащил…

— …потому что ты дала мне в глаз, болит кстати.

— …жить будешь. Во-вторых, ты сам меня поцеловал…

— …а ты мне неплохо ответила…

— …чтобы ты скорее от меня отвалил. Не знаю, чего ты пристал ко мне, я продолжать знакомство не намерена, прости, Романыч, — я бесцеремонно пожала плечами и, перед тем как исчезнуть в уборной, поймала на себе тот самый мужской взгляд, означающий, что он не может поверить в то, что его отшили.

И рано я, кстати, обрадовалась, что заняла безопасную позицию в окопах женского туалета. Враг и не думал отступать, дыша как разъяренный (и как недавно было подмечено кастрированный) бык по время корриды, Романыч вошёл за мной в помещение дамской комнаты. Пара девиц с визгом покинули комнату, а у меня даже слов не нашлось, чтобы охарактеризовать всю негативность моего отношения к данному поступку. Я попусту охренела.

— Нет уж, красотка, мы закончим, когда я скажу. Я смотрю ты очень дикая и возомнила из себя царицу мира…

— Королеву, — бесцеремонно вставила я.

— Чего? — не понял Романыч, явно не ожидавший такой наглости. Будешь знать, я нахалка и ещё какая.

— Того, королева я, мира этого твоего, а ты продолжай, а то я давно не слышала в свой адрес ничего подобного…Холодная стерва, бла-бла-бла, думаешь только о себе, — я демонстративно зевнула, — Придумай что-то другое. Всё это я прекрасно знаю. И уж прости, если недавний поцелуй так много значил для тебя, крошка, я не хотела разбить твои чувства. Но то, что было, осталось в прошлом, так что утри слёзки и забудь меня, смело иди по жизни, — да уж, вот так всегда у меня с мужчинами. Мне попадались сплошные тряпки не способные взять в свои руки ничего. Короче приходилось быть мужиком в юбке.

— Ты идиотка, — хах, интересная реакция, обычно после этого мужики чувствуют себя полными дибилами, но этот ничего, крепенький, держится.

— Не оскорбляй меня, — прошипела я и хотела было дезертировать, но этот нахал схватил меня за руку.

— Отпустил. Кричать буду, — нет, это я вру. Кричать я не собираюсь, а собираюсь драться, но такие маньяки как он боятся всеобщего внимания, а не драчливых девиц. Я-то уж подумала, что он нормальный, а он…

— Да плевать, ори хоть на всю Иванскую, — прошипел он, тёмные глаза как-то опасно засверкали, и признаюсь, на секундочку мне даже страшно стало. — Да не трясись ты, я всего-навсего хочу из тебя всю эту дурь выбить…

— Хах, удачи, я с места не сдвинусь, — и я так демонстративно сложила ручки на груди. Но Романыч оказался находчивым, он взял и перебросил меня себе через плечо! Мир на секундочку смазался, а потом и вовсе перевернулась. От шока я только раскрыла рот, а сказать толком ничего не успела, пока он не вынес меня из туалета…А там уже понеслось…

— Да ты кретин педальный! Животное! Пусти меня, я тебя потомства лишу, упырь! — всё эти ласковые словечки я подкрепляла активными телодвижениями, признанными снова привести меня в вертикальное положение, но Романыч держал крепко. Никто даже не решался помочь даме в беде, а зрители мужского пола лишь одобрительно кивали, пока я не обратилась и к ним с речью:

— Вот накатаю на вас заяву и пойдёте как соучастники, — заверила я группу поддержки.

— Ты что, в лесу выросла? Откуда такая дикая? — ворчал где-то над моей пятой точкой Романыч. А я тем временем продолжала делать ему комплименты…

— …неандерталец отсталый, кретин на ножках, дурака кусок, я тебе глаза на детородный орган надену и всё это пришью на лоб, — неожиданно Романыч остановился, но я всё продолжала. — Пусти меня, я тебе покажу харакири, будишь у меня кипятком писать, наглое чмо! — оскорблений у меня было припасено ещё много, но я оборвала себя, когда услышала знакомый голос: