The One. Единственный - Джон Маррс

Интервью с мировой прессой сидели у нее в печенках с тех пор, как Элли вопреки себе стала публичной фигурой. Еще десять лет назад она была анонимной рабочей пчелкой, трудившейся за кулисами. И вдруг мировые СМИ принялись наперебой в равной степени восхвалять и поносить ее. Это закалило ее характер. Она быстро приобрела репутацию железной леди, безжалостной в своем стремлении сделать свой бизнес одним из самых успешных в мире. Газеты намекали на недобросовестные методы, благодаря которым она, возможно, взлетела столь высоко, – правда, без каких-либо конкретных доказательств это были не более чем слухи. Элли заплатила немалые деньги, чтобы история ее первых дней в бизнесе не получила огласки.

По мере роста аппетита публики к ее истории таблоиды просеивали каждую частичку личной жизни Элли, изучая ее прошлое, будто она была на скамье подсудимых. Они словно под микроскопом изучили ее романы и потратили немалые средства на ее бывших, чтобы те раскрыли секрет, какова она как человек, как женщина и как любовница.

Все это приучило Элли не доверять не только прессе, но и всем остальным, что исключало какие-то личные отношения. И хотя она была согласна с тем, что несправедливо мазать каждого мужчину дегтем, всякий раз, когда Элли знакомилась с кем-то новым, она тотчас возводила вокруг себя защитный барьер и пыталась угадать мотивы интереса к ней. Интересует только ее богатство? Лишь для того хочется трахать миллиардершу, чтобы потом похвастаться этим перед своими друзьями? Или ей светит увидеть в воскресном номере «Сан» очередной заголовок из серии «Сладкая парочка на свидании»? Элли не могла вспомнить ни единого случая, когда Билла Гейтса, Марка Цукерберга или Тима Кука[15] тащили на раскаленные угли из-за их личной жизни; с ней же это происходило с удручающей частотой.

Перевернувшись на бок, она вытянула ноги и вспомнила, как была вынуждена нанять команду юристов специально для того, чтобы те делали предупредительные залпы каждый раз, когда у нее появлялись подозрения, что пресса замыслила очередную пакость. Затем, выиграв с полдюжины дел о клевете, она стала для журналистов слишком дорогой приманкой, чтобы те могли нагло лгать, и в результате они утратили к ней интерес. За все контакты с прессой теперь отвечала ее медийная команда, и Элли со спокойной душой отключила оповещения «Гугл», удалила учетные записи в «Фейсбуке» и «Tвиттере», чтобы избавиться от соблазна узнать, что люди пишут о ней. И лишь в случае крайней необходимости соглашалась выйти на авансцену как ключевая фигура компании.

Сокрушенно простонав по поводу бессонницы, Элли откинула одеяло и включила прикроватную лампу. Ей тотчас вспомнилось электронное письмо, полученное накануне вечером, в котором сообщалось, что ее ДНК-пара найдена. Она зарегистрировалась на сайте еще с десяток лет назад, когда компания пребывала в зачаточном состоянии, но, поскольку популярность начинания быстро росла, Элли решила, что найти свою ДНК-пару – это лишь вопрос времени.

Когда же количество зарегистрированных пользователей перевалило за отметку в один миллиард, Элли начала терять надежду. Ее ДНК-пара либо состояла в счастливых отношениях с кем-то еще, либо жила в стране «третьего мира» и слыхом не слыхивала ни про какие ДНК-тесты, либо просто ничего не хотела знать.

И Элли привыкла к одиночеству. В последние годы она с головой ушла в работу, и ей стало все равно. Чтобы быть удовлетворенной жизнью, мужчина не нужен; неплохо и одной. Что может ДНК-пара добавить к ее жизни, чего она не могла бы сделать самостоятельно?

Тем не менее Элли была вынуждена признать, что крошечная часть ее «я» сгорала от любопытства, желая узнать, кем является этот человек.

– Была не была, – сказала она вслух и взяла телефон. Открыла электронное письмо, заплатила 9,99 фунта стерлингов за информацию о своей ДНК-паре и стала ждать. Через пару минут ей пришел автоматический ответ:

«Имя: Тимоти Хант. Возраст: 38 лет. Род занятий: системный аналитик. Глаза: карие. Волосы: черные. Рост: 5 футов 9 дюймов».

Этому описанию соответствовала почти половина мужчин в западном мире, подумала Элли.

«Ула. – Она начала набирать электронное письмо своей личной помощнице. – Узнайте все, что сможете, про Тимоти Ханта, системного аналитика из Лейтон-Баззарда. Адрес его электронной почты скопирован ниже. Напишите утром, что узнали. Спасибо».

К ее удивлению, ответ от Улы пришел немедленно. «Черт возьми, она когда-нибудь спит?» – задалась вопросом Элли.

«У него собеседование с нами? Не вижу в своем списке», – спрашивала Ула.

«Типа того, – ответила Элли. – И постарайтесь найти его фото. Если потребуется, поручите это дело кому-то еще».

Положив телефон на тумбочку, Элли забралась обратно под одеяло, перевернулась на другой бок и уставилась на пустую половину кровати: простыня на ней была такой же свежей и гладкой, как когда домоправительница застелила ее накануне утром. И Элли впервые за несколько лет позволила себе представить, каково это: разделить это пространство с кем-то другим.

Мэнди замерла у каменной стены, окружавшей жилье, чей адрес она взяла со страницы Ричарда в «Фейсбуке». Она наблюдала, как люди впереди нее спешат по тропинке, стараясь поскорее укрыться от моросящего дождя, и приготовилась последовать за ними.

В большинстве социальных ситуаций Мэнди, как правило, бывала уверена в себе. Увы, когда дело касалось больших групп посторонних людей, замыкалась в себе и страдала косноязычием. Она понятия не имела, что скажет, если кто-то попытается заговорить с ней, и потому старалась не привлекать к себе внимания. Не страшно, если она на несколько минут опоздает – ее никто не знал и не ожидал увидеть.

Мэнди, без раздумий сославшись на нездоровье, отпросилась с работы, а сестрам сказала, чтобы те ей не звонили, так как у нее курсы. Даже если они и узнают, что она им солгала, то, скорее всего, подумают, что это как-то связано с Ричардом Тейлором, ее ДНК-парой.

Достав из сумочки пакетик мятных леденцов, она сунула один в рот. Затем достала оттуда же зеркальце, дабы убедиться, что после двух часов в машине все еще имеет презентабельный вид. Затем взъерошила волосы, в надежде на то, что от сырости ее кудряшки не будут торчать во все стороны, как закрученная проволока. И наконец, услышав, что внутри начинает играть музыка, медленно зашагала по дорожке, подошла к двери и приготовилась к тому, что ждет ее внутри.

Будь она беспощадно честна с собой, призналась бы, что понятия не имеет, что делает тут или зачем ей это понадобилось. Знала лишь одно: ей и Ричарду суждено пережить что-то вместе, сколь бы сложно это ни было. Поэтому она вошла внутрь и нашла место на самой последней скамье.

Взяла брошюрку с порядком службы, оставленную на краешке скамьи, и, пытаясь успокоить нервы, пролистала ее. Два гитариста, стоя перед микрофоном, исполняли балладу, которую она не узнала. Когда они закончили, их сменил мужчина с искренней улыбкой.