Галерея Питти - И. Кравченко

Тициан от рождения был наделен не только большим талантом, но и жизнелюбием, поэтому сдружился с таким же гедонистом и вдобавок одаренным литератором Пьетро Аретино, прославившимся своими сатирами, памфлетами и пьесами. Происходивший из бедной семьи, он благодаря виртуозному уму и великолепному владению словом, а также настойчивости и хитрости стал вхож в самое высокое общество, водил дружбу с властителями мира сего. Своим пером Аретино всячески прославлял Тициана, часто выступал посредником в денежных делах между художником и знатными заказчиками, а тот несколько раз писал портреты приятеля.

На данном полотне изображен мужчина с острым, проницательным взглядом, крупными чертами лица, большим чувственным ртом и выпуклым лысеющим лбом. В его облике видны и вдохновение, присущее мастеру слова, и дерзость: считается, что с публицистики этого «бича государей», многие из которых стремились от него откупиться, началась европейская журналистика. Тициан передал также чувственность и природное чутье Аретино, благодаря им литератора сравнивали с фавном или сатиром. Мягкая курчавящаяся борода ложится на широкую грудь, плотная фигура с вольным размахом плеч выглядит огромной, это впечатление усиливается одеянием из богатой, переливающейся ткани красного цвета, являвшегося в те времена отличительным знаком высшего сословия. Золотая цепь, одна из тех, что дарили писателю правители разных государств, поблескивает поверх его шелковой рубашки. Тициан, упоенный колорист, здесь с прямо-таки физически ощутимым удовольствием выписал лицо и одеяние Аретино, страстно любившего жизнь во всем ее великолепии.

Тициан Вечеллио и помощники (около 1488–1576) Портрет короля Филиппа II. Около 1550. Холст, масло. 183,5x100,5

В создании живописных образов монархов вряд ли кто из современников Тициана мог с ним сравниться. Свидетельством служит находящийся в Старой пинакотеке Мюнхена великолепный «Портрет Карла V» (? 548). Его сына, Филиппа II, короля Испании, Нидерландов и Португалии, художник также изображал не раз, например на исполненном около?55? и хранящемся в музее Прадо полотне, где властитель представлен во весь рост, облаченным в воинские доспехи. По сравнению с названной работой холст из Питти выполнен в более сухой манере, с несвойственной Тициану тщательной прописью лица и костюма, что наводит на мысль о его частичной принадлежности кисти мастера. Полотно предназначалось в дар тете короля, принцессе Марии Венгерской, и, вероятно, художник решил сделать реплику с выполненного тогда же или чуть ранее портрета, а довершил начатое кто-то из его учеников.

Красивому лицу и стройной фигуре монарха служит достойным «обрамлением» его наряд. Филипп выглядит замкнутым и отрешенным, ощущение отчужденности модели подчеркнуто холодом каменной архитектуры, играющей роль фона. Тревога, затаившаяся во взгляде и позе короля, вносит естественность в парадный портрет.

Тициан Вечеллио и помощники (около 1488–1576) Мадонна Мизерикордия (Мадонна милосердия) 1573. Холст, масло. 154x144

В данной работе, созданной при участии помощников, Тициан обратился к пришедшей из Византии и распространившейся в итальянской живописи иконографии «Мадонны Милосердие»: Богоматерь покрывает Своим плащом собравшихся вокруг Нее коленопреклоненных верующих, оказывая им заступничество.

Действие разворачивается в интерьере церкви — данный образ в христианском искусстве отождествляется с Мадонной. От Ее облика веет теплом и спокойствием, заботливым жестом Богоматерь, держа в руках полы покрывала, ограждает им взирающих на Нее с надеждой членов знатной венецианской фамилии, заказавшей художнику картину. Слева размещены мужчины, справа — женщины, каждый участник своеобразного «Святого собеседования» выписан с тщательностью и в то же время большой долей обобщения, поскольку здесь представлены люди не в своей повседневной ипостаси, но перед лицом вечной жизни. Изображенные вдохновенны и серьезны, их взоры устремлены на Марию, и только стоящая среди родственниц девочка обернулась к зрителю, давая ему возможность представить чудесное событие совершающимся на его глазах.

Андреа дель Сарто (1486–1531) Святой Иоанн Креститель. Около 1523. Дерево, масло. 94x68

Живопись Андреа дель Сарто — переходная, иллюстрирующая процесс превращения ренессансного изобразительного искусства в маньеристическое. На примере картин этого художника, почти всю жизнь проведшего во Флоренции, видно, что флорентийская живопись явилась идеальной основой для маньеризма, поскольку ее мастеров отличала приверженность выразительной линии, то есть экспрессии формы. Цвет для них играл не столь самостоятельную роль, как для венецианцев, у маньеристов он также достаточно условен.

Названные особенности отличают работу дель Сарто «Святой Иоанн Креститель», представляющую полуфигурное изображение юного Иоанна. В одной руке он держит небольшую чашу, с которой обычно представлен в сцене крещения Христа, а в другой — листок бумаги, являющийся аллюзией на часто используемый в живописи атрибут святого — вьющуюся ленту с начертанными на ней евангельскими словами «Ессе Agnus Dei» — «Вот Агнец Божий» (Иоанн, 1:36). К камню, на который положил руку пророк, прислонен всегда сопутствующий ему тростниковый крест. Физически развитый торс юноши приближается к облику персонажей Микеланджело Буонарроти, а легкая дымка, обволакивающая его тело, вызывает в памяти сфумато Леонардо да Винчи. Свет заливает фигуру Иоанна Крестителя и отделяет ее от тьмы позади. В колорите произведения присутствует всего несколько цветов, и красная драпировка, внося в картину бравурный настрой, вторит вдохновению Иоанна, выраженному в его взгляде.

Андреа дель Сарто (1486–1531) Истории из отрочества Иосифа. Около 1515–1516. Дерево, масло. 98x135

Когда знатный флорентийский горожанин Сальви Боргерини задумал украсить брачные покои своего сына Пьер Франческо и его жены Маргериты, он обратился к лучшим художникам Флоренции, в том числе и к Андреа дель Сарто. В качестве сюжетов для живописных панелей, которыми предстояло отделать комнату, выбрали сцены из жизни библейского Иосифа Прекрасного. В Питти хранятся две работы кисти мастера из названного цикла, на одной из них воплощены истории, связанные с детством и отрочеством героя.

Дель Сарто, согласно иконографии, объединил в картине несколько следующих друг за другом событий, основываясь на ветхозаветной книге Бытие. Слева Иосиф, наряженный в желтые одежды, рассказывает братьям и родителям свои сны о снопах, поклонившихся его снопу, и солнце, луне и звездах, тоже поклонившихся ему, чем навлекает на себя гнев старших сыновей. В центре Иаков и Рахиль отправляют его пасти стадо вместе с братьями, те изображены и столпившимися возле колодца (в Библии — рва), куда они бросили Иосифа, и стерегущими на горе скот, откуда один из братьев, решивших продать младшего купцам, спускается с его одеждами, и ведущими Иосифа к каравану, с которым он, уже облаченный в красное, уходит в Египет. Справа Иаков оплакивает любимого сына при виде его окровавленных одежд. Художник отдельно показал каждый момент, придав выразительность группам персонажей, а также позам и жестам изображенных, наделив тех, что находятся ближе к зрителю, ярко выраженными эмоциями. В то же время он развернул происходящее в едином пространстве, сообщив и пейзажу, и фигурам людей как можно более естественный вид. Стремление объединить человеческую историю и природу было свойственно мастерам итальянского Ренессанса, оно нашло отражение и в данной работе Андреа дель Сарто.