Bohemian Trip - Дмитрий Валериевич Карнишкин

толпы русских туристов, висят стикеры и плакаты о телевизионной пропаганде нашей страны. У грузин ловит Первый канал: они в шоке от лжи, которую там прогоняют в программе «Время»; они слушают нашу попсу: Лепс, Элджей, даже Мальбэк звучат из каждого угла; и они мыслят, по крайней мере, старшее поколение, как русские люди, только более осознанно и без страха, присущего нам всем и привитого угрозой войны, которую начнут против нас враги, бунтов, которые приведут только к хаосу и беззаконию – и, главное, угрозой того, что имел ввиду мой отец под причинами смерти Влада Листьева.

Короче, мы чувствовали себя как груднички, которые пришли в другой садик, с воспитателями которого поругался наш старший брат: он отнял у них то, что ему не принадлежит (скажем, территорию песочницы), но каким-то образом сумел их задобрить или, по крайней мере, не довести до такого, что нам, детям, вообще бы вход в этот садик стал невозможен – напротив, нас тут всегда ждут и лелеют, но иногда даже у местных грудничков проскальзывает воспоминание о нашем злом Старшем Брате, что не может не сказаться на внутреннем отношении к нам. Это же всё-таки наш брат. Хотя мы его не выбирали – и не потому, что родителей и братьев не выбирают.

– У нас просто нет выбора, – сказал я Соне. – Либо мокнем на трассе, либо идём в лес ставить палатку.

Когда дни в Боржоми остались позади, мы отправились на запад. Сквозь холмистую местность по извилистой трассе наша фура двигалась прямиком к морю, с гепардной лёгкостью обгоняя тихоходные машины. Мы снимали сториз и слушали неумолкающую рацию турецкого дальнобойщика, который согласился подбросить нас на 200 километров вперёд, к развилке между Поти и Кобулети. В общей сложности наш путь занял около двух тысяч километров, без учёта дороги домой, которая займёт примерно столько же, если, конечно, нам не заблагорассудится посетить какой-нибудь Иран.

– Опять мы в какой-то жопе, – рыкнула она. – Ненавижу автостоп.

Мы оказались на ночной трассе в дождь. Только теперь уже на краю страны, которая через сотню метров обрывалась Чёрным морем. Вдали жутко, как при шторме, сверкала молния, а я успокоительным, как феназепам, голосом отвечал Софье: «Благодаря ему ты сюда попала, прояви уважение. Мы ни разу не стояли больше пятнадцати минут. Спугнёшь удачу и дорога от нас отвернётся».

– Ворчишь, как дед. Если бы у меня были деньги, я бы ни за что в жизни не поехала автостопом.

Я молча побрёл в глубь леса, надеясь установить палатку на пляже, чтобы открыть на рассвете форточку и любоваться морем, но вдруг позади услышал испуганный девичий визг: «Тут змея в луже! Нас всех накроет волной, я туда не пойду!». Затем я ощутил ладонью чью-то руку и получил световой удар в глаза.

– Убери фонарь, они нас заметят.

– Кто?

– Дикие кабаны. Они звереют от перемены погоды. Тут явно их территория, пахнет навозом.

Ориентируясь на геолокацию смартфона, я прикинул, что вдоль пляжа расставлены коттеджи. Идеальным вариантом было напроситься во двор к каким-нибудь местным и разбить палатку там, но желания будить кого-то в такой поздний час у меня не было, тем более в фуре мы с Соней

не разговаривали по очередному ерундовому поводу, поэтому идти у неё на поводу совсем не хотелось – я вообще мог гулять до утра, как бродячий пёс, либо завалиться спать в любом месте.

– Я не могу без света!

– А я со светом.

– Даже не увижу, как меня сожрут!

Шарахнул пронзительный гром, будто рядом с нами упали глыбы на большой железный гонг. Идея разбивать палатку на открытом пляже отпала сама собой и мы шли просто вперёд пока не наткнулись на какой-то дом.

В нём горели окна. У Сони загорелись глаза. «Нет, – сказал я. – Учись быть самостоятельной». Я достал телефон и бездумно начал листать фотографии, ожидая, пока она решится спасать свою шкуру. В тот момент мне интересен был порог её страха, который распространялся даже на обычное общение с официантом. «Попроси у него пепельницу. – А ты сама не можешь? – Я боюсь общаться с людьми». Во всех ситуациях, где нам необходимо было что-то узнать на русском языке, она сливалась и не оставляла мне выбора, поэтому сейчас я не оставил выбора ей – идти со мной дальше по темноте или попроситься на ночлег.

О таком опыте я уже слышал от друзей. Многие из них попадали в схожие моменты и без проблем получали разрешение от хозяев дома на разбития кемпинга или их и вовсе приглашали внутрь – разумеется, только на Кавказе или в некоторых странах Европы. В центральной России, откуда мы приехали, такой манёвр расценили бы, как излишнюю наглость.

Вот вы живёте в своём доме, к вам стучатся два мокрых человека, предположительно не вашей расы, что-то бессвязно говорят, затем друг с другом спорят, а потом оказывается, что их дом за пару тысяч километров отсюда и им негде ночевать. Да пошли вы нахер?

Да, но только если вы всю жизнь проторчали в своём городе, не увидев ничего, кроме работы и стандартного досуга. Такой факт, как бродячие странники под окнами вашего домашнего очага, не сильно вас воодушевит. Вы подумаете, что это воры, разгильдяи или что-то типо цыган, от которых вам всегда советовали держаться подальше. Нормальный человек не пойдёт на такие унижения и не будет напрашиваться на ночлег.

Путешествовать даже с самым низким комфортом – дорого. Особенно с зарплатой 10 тысяч рублей – столько мне заплатили за месяц работы на грузовике. Средние ЗП в Саранске – 10-15к. Аренда скромной однушки – 10к. Какие ещё путешествия?

Но зарабатывать хорошие деньги возможно. Например, упорством. Это срабатывает чаще всего тогда, когда человек занят любимым делом, а нынешняя молодёжь ни черта не знает, какому делу посвятить жизнь. В лучшем случае, она мечется от одного к другому, в худшем – просто бухает, восторгаясь доходами блогеров и ругая власть за происходящее вокруг. Все мои знакомые и друзья мечтают побывать за границей, но в единственный раз, когда выпадает такая возможность – в отпуск – они тратят все деньги на кредиты, шмотки, еду и остаются в городе. У безработных студентов и подавно нет такой возможности, особенно если их не подогревают родители. Вот и остаётся сидеть дома, смотреть ютуб, ходить по кальянным, в кино за сто рублей на первый ряд и на алкашные вписки.

Вариант с волонтёрством подходит только одержимым людям, готовым учить иностранный язык и делать всё возможное, чтобы