Закон Кремля - Дмитрий Олегович Силлов

– Что такое мутант? – спросила она.

Я хотел ответить, но она перебила:

– Это тот, кто изменился? Стал другим? Не таким, как были те, кто погиб в Последней войне?

Я кивнул. Мутанты, конечно, разные бывают, в том числе и рукотворные. Но в целом ее определение подходило.

Она покачала головой, горько усмехнувшись.

– Тебе не понять, перехожий. Все мы здесь мутанты. Даже те, кто пока не знает об этом. Я о себе узнала в девять лет, когда ударила здорового мужика, который решил, что пора меня сделать бабой. Зло ударила, сильно, потому что не люблю, когда меня лапают без моего разрешения. И грудину ему пробила насквозь, так, что аж пальцами почувствовала его позвоночник. Никогда этого не забуду. Я трогаю мокрую суставчатую кость и чувствую, как мне в локоть бьется живое сердце. Тогда я со страху пихнула его рукой, и оно остановилось. Я потом мужика того на его же нож насадила, чтоб выглядело, будто он сам на него упал. Вроде поверили – детская рука тонкая, а нож был большим, гораздо больше члена того урода. Раз в пять, наверно, а может, и больше.

Она снова замолчала, заодно прекратив попытки погладить неприветливый костер, но тот все равно горел так, словно от Василисы в мою сторону дул ветер. Думаю, был бы он живым, точно уполз бы от нее подальше.

Да уж, везет мне на девок-мутантов. Судьба, вероятно, такая – подобное к подобному тянется…

– И ты – мутант, – сказала она. – Иначе б со мной не выдержал. Вижу, что хочешь еще. И я хочу. Но не надо. Умрешь. Даже мутанты второй раз не выдерживают. Так что лучше спи.

И тут я почувствовал, как меня накрывает теплая, мягкая волна, приятная и уютная настолько, что хочется в нее завернуться, уткнуться лицом и больше не шевелиться. Противиться этому было невозможно, хотя где-то билась в голове заполошная мысль, что неестественно это все, что не меня рубит от усталости, а срубают меня вопреки моей воле…

Но сил противиться нереально приятной волне не было, да и не хотелось, потому что и вправду устал я, как крысособака. Я и не стал – и меня мгновенно унесло далеко-далеко, туда, где нет грязного и опасного мира вокруг, вонючих тряпок поверх кровати и дырявого потолка, сквозь который заглядывают в наше убогое убежище любопытные звезды…

* * *

Я проснулся мгновенно. В какой бы из миров ни закинула тебя судьба, но сталкерская чуйка, хорошо натренированная в Чернобыльской Зоне, всегда с тобой. Вот и сейчас меня будто изнутри толкнуло: опасность!

Василиса лежала рядом. Спала, как кошка, свернувшись калачиком. И не скажешь, что мутант, девчонка и девчонка, такая же, как тысячи других.

Но сейчас мне было не до нее.

Через дыры в потолке проникал скудный утренний свет – видимо, солнце только взошло и лишь частично разогнало ночной мрак.

Но не только хилые лучи проникали сверху в наше убежище.

Там, над нашими головами, шевелилось что-то, будто змея спускалась в комнату, проникнув сквозь пролом в перекрытии.

И не одна…

Их было несколько. Толстых, гибких, с широко открытыми пастями…

Я столкнул Василису с кровати и сам кувыркнулся вбок…

Вовремя!

Две змеи ударили одновременно в то место, где мы лежали мгновение назад, – и тут же взвились вверх, схватив лишь вонючие тряпки – которые тут же стряхнули с зубов, поняв, что добыча ускользнула. А сверху быстро спускались еще две, тусклые, стального цвета, с пятнами ржавчины на чешуйчатой поверхности.

Значит, это были не змеи.

Схватив «Вал», я выстрелил несколько раз…

Бесполезно. Пули с визгом отскочили от бронированной чешуи, и я еле ушел от удара еще одной пасти.

Хотя нет. Не пасти. Манипулятора с острыми стальными зубами, похоже, выдвижными. Удобно. Надо что-то прихватить понадежнее – выдвинутся чуть-чуть. А если убить кого-то понадобится, станут, как сейчас, длиной с мой указательный палец.

– Коллектор… – сдавленным голосом произнесла Василиса.

Понятно.

Помню такого биоробота. Собиратель запчастей и жратвы для заокеанских тяжелых боевых машин. Бронированный, очень подвижный паук с двенадцатью длиннющими ногами, внушительным стальным коробом под брюхом и четырьмя манипуляторами, свешивающимися с туловища, расположенного на высоте второго этажа. Твари довольно трусливые, однако с голодухи эволюционировали и научились заниматься самостоятельной охотой.

Теоретически можно было попытаться вылезти через окно, но что-то мне подсказывало – этого делать не нужно. На открытом пространстве коллектор нас еще быстрее отловит, он на такую охоту и запрограммирован изначально. А тут манипуляторам было развернуться сложнее, вон как о стены шарахаются, пытаясь до нас добраться.

Один из них нацелился на Василису, которая ловко увернулась, и манипулятор прямо в пол врезался, аж металл по бетону заскрипел. Второму со мной тоже не повезло – я метнулся в сторону, и стальная пасть поймала массивный подголовник кровати, который тут же размолотило в щепки.

Но это не могло продолжаться вечно – я начал уставать.

И осталось только одно…

Ладонь пронзила привычная адская боль, и полумрак комнаты озарился сиянием цвета чистого неба.

«Бритва». Мой нож, который с некоторых пор прижился у меня в руке и вылезал наружу по моей мысленной просьбе, причиняя мне при этом нешуточные страдания.

Но когда стоит вопрос жизни и смерти – хочешь не хочешь, а пострадать придется…

Неожиданно появившееся освещение воодушевило манипуляторы – видимо, добычу они выслеживали примитивненько, с помощью встроенных глаз-видеокамер. Ну, все четыре манипулятора ко мне и метнулись, мешая друг другу. Видать, сильно робот оголодал, совсем соображать перестал с пустым биореактором.

Это меня и спасло от синхронного удара четырех стальных змей, толкающих друг друга от жадности.

Я упал навзничь, на спину, предварительно ее скруглив и прижав к груди подбородок, чтоб затылком о пол не треснуться, и стальные пасти пронеслись надо мной, обдав меня вонью гнилого сала – видимо, по причине отсутствия машинного масла робот вместо него научился использовать животный жир.

И тогда я ударил.

«Бритвой», со всей силы!

И мой нож, который умеет разрезать и любой предмет, и пространство между мирами, сработал на славу.

Одно щупальце, извиваясь, упало на пол, отсеченное напрочь. Два других «Бритва» повредила серьезно, прорезав примерно на половину толщины.

Этого оказалось достаточно.

Сверху раздался рев, словно я мамонта ранил. Оставшиеся манипуляторы, искря, взметнулись вверх и исчезли, после чего мы услышали гулкие удары, от которых слегка завибрировал пол, – это раненый биоробот убегал с поля боя.

Отсеченное щупальце дернулось еще пару раз – и замерло, похожее на располовиненную змею с