Убить банкира - Светлана Файзрахманова

извините еще раз Семен Давидович, — смущалась Валентина.

— Как у вас дела обстоят на заводе? — держа платком нос, перешел Семен на деловой разговор, чтобы Валентина отошла от смущения.

— Мы даже в девяностые выжили, Семен Давидович, а сейчас еще лучше дела идут, вот решили оборудование обновить, — стала делиться Валентина новостями.

— Я ненадолго вас покину, — сказал банкир и вышел из своего кабинета.

Секретарша уставилась округлившимися глазами на распухший нос начальника и его окровавленную рубашку.

— Кровь носом пошла, давление, наверное, подскочило, — слукавил управляющий.

* * *

Валентина сидела в расстроенных чувствах, — Молодец, приехала за кредитом и разбила управляющему нос. Но зачем он так близко к ней наклонился. Он вроде не обиделся? Улыбался стоял. А что ему оставалось, не плакать ведь при мне.

Вале вдруг вспомнилась их первая встреча. Когда она приехала первый раз в командировку в Москву. Секретарь на ресепшене проводил ее к нему в кабинет, банкир выслушал ее, дал дельные советы и попросил заполнить документы. И тоже улыбался. Она еще вспомнила, какие у нег милые ямочки на щеках, когда он улыбается. О, а ямочки- то у него до сих пор есть.

Да и седина ему к лицу, — констатировала Валентина. От приятных мыслей женщину отвлек щелчок дверного замка, кто-то вошел в кабинет, Валентина сидела спиной к двери, услышав мягкие шаги, обернулась. Хольц, похоже, успел переодеться, на нем была свежая белоснежная рубашка.

— Ну что, Валентина Дмитриевна, прошу, — Банкир галантно предложил даме локоть. Они вместе вышли из кабинета, а затем к выходу из банка водитель подогнал машину.

— Поедем, пообедаем, что-то конкретное предпочитаете, или доверитесь моему вкусу? — спросил Семен Давидович.

— Доверюсь вашему вкусу, — ответила дама.

— Валентина Дмитриевна, вы остановились в бизнес-отеле «Двор»? — спросил Хольц.

— Да, оттуда удобно добираться до вашего банка, — созналась Валя.

— Значит кухню «Двора» вы уже пробовали. Тогда приглашаю вас в Ереван Плаза, там есть ресторан Гаджава. Мне нравятся их меню и спокойная обстановка. Вы принимаете мое приглашение? — уточнил Семен.

— Конечно, Семен Давидович, — согласилась Валентина.

Еда и правда была очень вкусная, а обстановка с восточным колоритом радовала глаз. Валентина наслаждалась общением с умным и интересным собеседником.

А Семен незаметно наблюдал за своей очаровательной спутницей из-под своих длинных прямых ресниц. Похоже, она уже успокоилась и ведет себя очень естественно в его обществе, больше не смущается, не говорит глупостей. За годы общения с людьми этот еврей научился отличать так называемую «белую кость». И Семен неожиданно для себя принял решение ухаживать за Валентиной. Ухаживать серьезно, с далеко идущими планами. И прямо об этом ее спросил. Валя ответила достойно, не отводя глаз, — Мне было бы очень приятно. Вот так сразу взяла и ответила она.

После обеда банкир поинтересовался, как долго она еще пробудет в Москве. И узнав планы дамы, пригласил ее на свой день рожденья.

— Валентина Дмитриевна, у меня сегодня день рожденья, юбилей, мне было бы очень приятно видеть вас среди моих гостей. Мой водитель заедет за вами в 20–00 в ваш отель, запишите его сотовый, он вам позвонит. И не переживайте о подарке, я прекрасно понимаю, что это мероприятие не было вами запланировано. Для меня будет достаточно, встретиться с вами еще раз. Что-ж, до вечера.

Семен проводил Валентину до дверей ее отеля и поехал на работу. Он вообще в последнее время мало отдыхал. Оставаться в пустом огромном доме одному было не уютно, воспоминания все чаще накрывали с головой. И одиночество стало ощущаться пустотой в душе. Яков давно переехал жить к бабушке, Семен понимал, что Дора за ним присмотрит лучше всяких крутых нянек. И хотя праздники и выходные он проводил с сыном, это не одно и тоже, как если жить с ним каждый день под одной крышей.

Валя сидела в кресле в номере отеля и размышляла над сегодняшней ситуацией. Сначала она разбила нос управляющему, затем пообедала с ним в ресторане. А потом он спросил ее разрешения ухаживать за ней. Ей нравился Хольц. Более того, он понравился ей с их первой встречи, но она видела кольцо на его правой руке и понимала, что он женат. А что изменилось? Кольца больше нет, это она подметила, еще когда в 2002 году приезжала за кредитом. Что с его женой? Развелся? Нет, такие люди не разводятся. Жена заболела? Умерла? Он вдовец? На прямую так и не спросишь, ладно, «будет ухаживать» — сам расскажет, наверное. Вряд ли бы он стал просить у нее разрешения ухаживать за ней, если бы был женат. «Что, Валентина, займемся нарядом!», — сказала она сама себе вслух. Что-то я не подумала взять с собой праздничное платье. Кто-же знал, что пригласят на пир. Тогда по магазинам. Валентина всегда брала с собой запас денег. Она любила привозить своим близким подарки. Особенно любила радовать свою племянницу Иришку. Валя так и не встретила свою любовь. Роман с Максимом проходил вялотекуще и ни к чему не привел. Так что долгое время женщина жила одна, очень любила путешествовать. Объехала всю Европу, даже побывала один раз в стране восходящего солнца.

* * *

После праздничного ужина юбиляр предложил мне показать свой дом. Я задержала свой взгляд на его чувственных губах, и мысли понеслись вскачь. Я что, засмущалась, сама от себя не ожидала такого. Мужчина говорил мягко, без нажима, предлагая, а не требуя. Водитель довез нас до огромного дома, я бы назвала это строение не домом, а дворцом.

Выходим, Семен Давидович придерживает дверцу машины и подает мне руку. Заходим в холл, он приглашает в гостиную. Около журнального столика стоят два удобных кресла. Присаживаюсь. Сердце колотится в предвкушении. На что я рассчитываю. Мы ведь не школьники, ему все-таки пятьдесят, сегодня об этом в ресторане только ленивый не сказал. Но он ведь мужчина.

В гостиную входит женщина средних лет в строгом классическом платье и вопросительно смотрит на Хольца.

— Ольга, принесите нам чаю, пожалуйста, — просит он, и я понимаю, что это помощница по хозяйству.

После того, как Ольга накрыла на стол, мы остаемся одни. Семен начинает свой рассказ не торопливо, рассказывает о своей юности, о своем деле,