Война 1812 года в рублях, предательствах, скандалах - Евсей Гречена

* * *

6 (18) июля армия Барклая де Толли подошла к Полоцку и, пройдя этот город, расположилась лагерем на Витебской дороге. При этом Михаил Богданович сообщил князю Багратиону, что будет в Витебске 11 июля.

Как пишет Карл фон Клаузевиц, «в Витебске рассчитывали <… > соединиться с Багратионом, притом дорога на Витебск продолжалась дальше на Смоленск, где выходила на большой московский тракт; она представляла вполне естественную линию отступления для соединения как с Багратионом, так и с подкреплениями, двигавшимися из центральных областей. Это направление было признано генералом Барклаем единственным по своей целесообразности».

И действительно, 11 (23) июля 1-я Западная армия вступила в Витебск.

В это время Михаил Богданович написал жене:

«Неприятель выдвинул часть своих превосходных сил между 1-й и 2-й армиями с целью открыть себе дорогу в сердце России <…> Я надеюсь, что это будет предотвращено. Я нахожусь теперь на скользком пути, на котором многое зависит от счастья».

Как видим, Барклай прекрасно понимал всю непопулярность выбранного им плана военных действий, но он был уверен в своей правоте и просил для себя лишь немного удачи.

В Витебске к Барклаю де Толли пришло известие о том, что князь Багратион уже находится в Могилеве, то есть в ста километрах к югу от Витебска. Обрадованный этим, Барклай полагал уже соединение 1-й и 2-й армий делом «совершенно обеспеченным».

Но, как говорится, не тут-то было…

Конечно, князь Багратион хотел идти к Витебску, но маршал Даву успел взять Минск и отрезал ему путь на северо-восток. С юга наперерез князю Багратиону шел Жером Бонапарт, который должен был замкнуть кольцо окружения вокруг 2-й Западной армии у Несвижа. Корпус Даву в этот момент насчитывал 40 000 человек, у Жерома в трех корпусах его группы было около 70 000 человек. Итого: 110 000 человек. У Багратиона людей было в два с лишним раза меньше.

«Куда ни сунусь, везде неприятель, — писал Багратион генералу Ермолову. — Что делать? Сзади неприятель, сбоку неприятель… Минск занят… и Пинск занят».

В результате князь Багратион вынужден был идти через Слуцк и Бобруйск на Могилев, но и там, после сражения под Салтановкой, имевшего место 11 (23) июля, он не смог прорваться на соединение с Барклаем де Толли и пошел к Смоленску кружным путем через Мстиславль.

Естественно, Михаил Богданович ничего этого не знал и знать не мог.

* * *

У генерала М. И. Богдановича читаем:

«Барклай де Толли, введенный в заблуждение слухами о занятии князем Багратионом Могилева <…> писал смоленскому губернатору, что он вместе с Багратионом перейдет к наступательным действиям».

Письмо это было им написано 11 (23) июля 1812 года. В тот момент Барклай не имел точных сведений ни о численности противника, ни о маневрах Багратиона. В результате он решил идти навстречу 2-й Западной армии. Но очень скоро его планы изменились. Историк Е. В. Анисимов по этому поводу пишет: «Двигаться дальше, на Оршу, как поначалу объявил в своем письме к Багратиону Барклай, главнокомандующий 1-й армией отказался. Войска, пройдя форсированным маршем по тяжелой дороге, были истомлены до предела, нужен был отдых хотя бы на один день. К тому же солдатам не хватало провианта, и его начали брать силой у местного населения».

На самом деле заставили Барклая отказаться от намеченного движения на юг известия о быстром движении основных сил Наполеона к Витебску. И тогда он решил, что позиция под Витебском весьма удобна для сражения.

Нужно было только обязательно дождаться подхода армии князя Багратиона. Однако…

* * *

Генерал Ермолов со свойственной ему пылкостью раскритиковал позицию под Витебском, заявив, что она имеет множество недостатков. Позднее он написал об этом так:

«Местоположение по большей части покрыто было до того густым кустарником, что квартирьеры, не видя один другого, откликались на сигналы; позади трудный переход через глубокий ров; сделать спуски недоставало времени. Главной целью было закрыть город. Я возразил против неудобств позиции, объяснив следующее мое мнение. Дать генеральное сражение опасно, будучи отдаленными от средств пополнить потери. Еще не уничтожена совершенно надежда соединиться с 2-ю армией <…> Если решено принять сражение, то лучше несравненно устроить армию по другую сторону города, имея во власти своей кратчайшую на Смоленск дорогу».

Барклай де Толли, оценив основательность доводов своего начальника штаба, приказал отвести войска назад за город.

А тем временем, 12 (24) июля 1812 года, Наполеон находился в полусотне километров от Витебска.

* * *

Барклай де Толли, умоляя князя Багратиона поторопиться, писал:

«Глас Отечества призывает нас к согласию. Оно есть вернейший залог наших побед и полезнейших от них последствий, ибо от единого недостатка в согласии даже славнейшие герои не могли предохранить себя от поражения. Соединимся и сразим врага России! Отечество благословит согласие наше!»

Но Багратиона все не было, и Барклай, твердый в своем намерении соединить две армии, решился принять сражение при Островно — оно имело место 13 (25) июля, и в нем был убит генерал-майор М. М. Окулов[3]— хотя, как утверждает генерал М. И. Богданович, «занятая им позиция не представляла выгод в оборонительном отношении».

Этот же авторитетный специалист дает нам такую оценку возможного результата сражения для армии Барклая де Толли:

«Несоразмерность его сил с неприятельскими не подавала вероятности в успехе. С нашей стороны можно было ввести в дело не более 80 тысяч человек против 150 тысяч наполеоновской армии».

От себя добавим, что Наполеон с таким превосходством в численности войск мог легко обойти позицию Барклая и отрезать ему путь к Поречью. Тем не менее генерал уже известил императора Александра о готовящемся сражении, написав ему:

«Я взял позицию и решился дать Наполеону генеральное сражение».

А потом он вдруг приказал своим войскам продолжить отступление. Обычно это решение объясняют тем, что 15 июля он получил от князя Багратиона известие о неудаче под Могилевом и невозможности соединиться с 1-й армией, а также о том, что французы угрожают непосредственно Смоленску.

На самом деле произошло следующее. Утром 15 (27) июля от князя Багратиона прибыл поручик Н. С. Меншиков и передал сообщение о том, что, к сожалению, князь не может пробиться на север (к Орше) через Могилев, а посему он вынужден был перейти Днепр, дабы взять направление на Смоленск.

Для Барклая это означало, что нужно было вновь начинать отступление, тем более что и его начальник штаба генерал Ермолов предрекал ему, в случае боя на позиции впереди Витебска, неизбежную гибель армии.