Острота тайных ласк - Донна Хилл

положил папку с контрактами на стол и взял меню.

— Гигантские гребешки и фетучини превосходны, — предложил он, просматривая меню.

— Хм, звучит неплохо. И домашний салат.

Подошел официант, поставил напитки на стол и принял их заказы. Монтгомери поднял свой бокал:

— За новый бизнес.

Они чокнулись бокалами.

Монтгомери сделал глоток бурбона, открыл папку с черновиками контрактов и протянул копию Лекси. Она заправила выбившуюся прядь волос за ухо и придвинула документы к себе, затем посмотрела прямо на него.

— У нас есть немного времени познакомиться? Мне всегда помогает представить и спланировать проект, когда я понимаю его происхождение и людей, стоящих за ним.

Уголок его рта изогнулся в улыбке. Он медленно кивнул:

— Что ты хочешь узнать?

— Ты начал рассказывать мне о своих братьях по дороге. Что они делают?

Он слегка усмехнулся:

— Франклин — самый старший. Он кардиохирург.

— В Вашингтоне?

— Он практиковал здесь в течение многих лет. Влюбился в Дину, другого хирурга. Они поженились и переехали в Сиэтл около года назад.

Принесли еду. Лекси расстелила белую льняную салфетку у себя на коленях.

— Алонзо, знаменитый шеф-повар звезд. Путешествует по всему миру. Готовит для кинозвезд, спортсменов, политиков, артистов эстрады. Люди, о которых мы только читаем, есть в его мобильном телефоне.

— Ого. — Подцепив вилкой кусочек, она медленно жевала. — О боже мой. Ты был прав. Это невероятно.

— Рад, что тебе нравится.

— Он тоже женат?

— Да. Молодожены. Шесть месяцев. Жену зовут Майкайла. С ума сойти, как они встретились. Ему понадобилась домработница после того, как он несколько месяцев отсутствовал дома, и она появилась. Любовь между ними возникла с первого взгляда. Как раз то, что было нужно в его жизни.

Лекси наблюдала за оживлением и гордостью при рассказе о родных. Должно быть, это мило. Всю свою жизнь она мечтала о подобных отношениях с Максвеллом. Но у них не было истинной душевной близости. Скорее, они всегда соревновались за любовь и внимание родителей. И она всегда терпела неудачу. Максвелл, золотое дитя, не мог сделать ничего плохого, как бы не прав он ни был, начиная с неприятностей в школе, ДТП с участием женщин, трех брошенных колледжей. Но он был обаятелен от природы. А от нее требовалось соответствие каким-то высоким стандартам, чтобы ее любили.

— Ты в порядке? — Очевидно, она ушла в себя.

Лексингтон моргнула и заставила себя улыбнуться.

— Короче, все мои братья нашли свою супружескую судьбу на работе, — усмехнулся он, — а как насчет тебя? — Монтгомери взглянул на нее из-под ресниц.

— Что насчет меня?

— Скажи, есть ли любовь в твоей жизни?

— Лучше ты ответь, почему недвижимость? — спросила она вместо этого.

Он откинулся назад, потянулся за своим бокалом и сделал небольшой глоток.

— В детстве меня всегда заинтриговывали строительные площадки. Я мог часами стоять, наблюдая, как эти огромные дыры заполняются день за днем. Но когда я стал старше и лучше осознал, что происходит на самом деле, лишение гражданских прав семей и бизнеса, я понял, что должен это изменить. Я изучал право недвижимости, социальные науки и получил степень юриста.

— Юридическое образование?

— Да, но я не практикую. Просто удобно. Я хотел вложить свои знания и страсть в сообщество, где я вырос. Этот город построен на спинах наших предков. Самое меньшее, что я могу сделать, — это предложить что-то потомкам.

— Ты явно талантлив.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

— Тогда пусть мой талант и твоя креативность принесут хороший рабочий результат.

В тот момент, когда их взгляды встретились, она затаила дыхание, уверенная, что он собирается протянуть руку через стол и коснуться ее руки. Вместо этого он поднес свой бокал к губам.

— А как насчет тебя? Почему архитектура?

— Я думаю, архитектура — это абсолютно мое. Мне понравилось, что идею можно сделать реальностью. Я была очарована необъяснимыми пирамидами, греческими и римскими храмами, базиликами, соборами…

Она вздохнула, прикусив нижнюю губу.

— В детстве я действительно была занудой. Всегда с головой в книгах по искусству.

— В тебе нет ничего занудного. — Его темные глаза медленно скользили по ее лицу. — Что может быть более интригующим, чем женщина с мозгами, красотой и жаждой… чего?

Ее ноздри раздулись.

— Мы все должны делать то, что любим, — выдавила она. — Жизнь слишком коротка.

— Согласен. Итак, чем ты наслаждаешься помимо своей работы?

Она на мгновение замолчала.

— Я люблю путешествовать, открывать для себя экзотические места. И музыка — моя главная страсть. У меня неплохая коллекция.

— Какой-то определенный жанр?

— Это моя проблема. Я люблю все: от классики до К&В, джаза, блюза, хип-хопа. Называй как хочешь.

— И где теперь эти альбомы, приехали обратно с тобой?

— Сейчас на складе вместе с другими вещами. Старая поговорка о том, что ты всегда можешь вернуться домой, верна, если только ты не приносишь с собой все свои вещи.

Монтгомери выпрямился и потянулся за своим бокалом. Он не смотрел на нее, когда спросил:

— Ты не планируешь остаться в Вашингтоне?

— Я знаю, что пробуду здесь какое-то время, до конца проекта, конечно.

Официант остановился у их столика.

— Могу я предложить что-нибудь еще? — спросил он, собирая их тарелки.

— Спасибо вам, — сказала Лексингтон. — Вы можете принести счет. Нам так и не удалось поговорить о контракте, — обратилась Лекси к Монтгомери.

— Посмотри это, когда вернешься домой. Но я уверен, что сроки, условия и финансы полностью приемлемы.

Она постучала по папке кончиком пальца.

— Я перезвоню завтра. Если все так разумно, я бы хотела начать как можно скорее.

— Ты бы вернулась в Париж?

Она кивнула:

— У меня все получалось.

Монтгомери встал и подошел, чтобы помочь Лексингтон надеть пальто.

— Ты водишь? — кивнул он, подойдя достаточно близко, чтобы она почувствовала нежное тепло его дыхания на своей шее. — Я надеялся отвезти тебя домой, но я соглашусь проводить тебя до машины.

Никто из них не пошевелился. В другом конце комнаты разбилась тарелка. Лексингтон прыснула со смеху.

— Думаю, это намек.

— Я считаю, мне следует проводить тебя домой и убедиться, что ты доберешься в целости и сохранности.

Она склонила голову набок.

— Беспокоишься о моей безопасности? — поддразнила она. — Не думаете, что я могу позаботиться о себе, мистер Грант?

— Я не сомневаюсь, что ты способна думать. Но каким бы я был джентльменом, если бы отпустил леди домой одну?

— Альбермарл и Шестнадцатая улица на случай, если ты заблудишься. Но если ты заинтересован в… стаканчике на ночь, то там живет вся моя семья.

— У меня достаточно места и полный бар, если ты не против. Я пригоню свою машину.

Он отступил, захлопнул дверь и ушел. Лекси глубоко