Мой безумный Новый год - Наталия Веленская

требованию издателей. И всё же передо мной предстал список, состоящий примерно из десяти произведений. По названиям так сразу и не поймешь — в каком жанре писал товарищ Ковальчук. Зато мне сразу же бросилась в глаза дата выхода двух его последних книг — две тысячи девятнадцатый и две тысячи двадцать первый год. Причем в двадцать первом году у него вышел небольшой сборник детских рассказов. Хотя всё остальное, как я поняла было вполне себе серьёзное чтиво для взрослого поколения.

У кого-то явно был творческий кризис.

«Самое главное, чтобы он не бухал сутками напролёт в поисках вдохновения в одном номере со мной, — мысленно взмолилась я, позабыв о бутылке красного вина, припрятанной у меня в чемодане. Но что там обычно говорят о бревне в глазу?

«Ты что-нибудь знаешь о писателе Романе Ковальчуке?»- отправила я сообщение в личный диалог Насте. Не сомневаюсь, что поутру меня будут ждать какие-нибудь интересные и небальные подробности. А если даже и нет, я потом всё равно у неё что-нибудь выпытаю. Чем-то же мне надо себя занять в ожидании балбеса Захарова.

Глава 7

Когда моя прекрасная иногородняя фея упорхнула в ванную, я мысленно поблагодарил всех богов, судьбу и проведение за возможность взять небольшую передышку. Потому что, во-первых, (как я недавно очень верно подметил) я был не железный — а находиться в одном номере рядом с такой красоткой, будучи уже несколько месяцев без секса, было то ещё испытание. А во-вторых, мой запас веселья, бодрости и задиристых шуток подходил к нулю. Слишком долго я не вылезал из своей скорлупы, чтобы так запросто входить в свою привычную роль весельчака и балагура. И всё-таки, именно в родном городе, вернуться к себе прежнему оказалось легче всего.

Здесь даже дышалось свободнее. А настроение стремительно ползло в верх, стоило лишь бросить взгляд на места знакомые мне с детства. Как только я сошёл с самолёта, я будто бы опьянел от радости. Мне хотелось пожимать руки первым встречным ребятам, и интересоваться у них, как жизнь и семья. Мне хотелось осыпать искренним восхищением и комплиментами всех девушек и женщин, что попадались на моём пути. Мне хотелось часами говорить о жизни с водителем такси. Узнать у него последние городские новости, от души пропесочить власть или услышать его личную историю от начала и до конца, не придираясь, что больше половины из поведанного им мне, было откровенным бахвальством. Мне хотелось сесть на лавочку в сквере рядом с домом, и вдыхать умопомрачительные ароматы, которые доносились из старой пекарни, являвшейся частью общегородского пейзажа ещё с советских времен.

Мне просто хотелось, чёрт возьми, снова жить.

Как говорил мой старый хороший друг Тёмыч — дома все раны непременно затянутся. А Артём Палыч, знаете ли, редко нёс какую-нибудь откровенную чушь.

И чего я, собственно, остаюсь в этой Москве и продолжаю мучить себя? Пора бы уже признать, что столицу покорить не получилось, и жителем мегаполиса я так и не стал.

Москву я не любил. Я всегда предпочитал бескрайние просторы, небольшие уютные парки и полупустые улочки, а не сумасшедший столичный ритм и вечные пробки. И Москва отвечала мне взаимностью, точнее отсутствием взаимности. Тогда зачем это всё? Писать книги можно из любой точки мира. И я уверен, что процесс однозначно пошёл бы быстрее, лицезрей я у себя за окном такие красивые заснеженные пейзажи. В моем нынешнем столичном жилье мне изо дня в день приходилось смотреть на серые дома унылого спального района, а вдали не менее унылые и мрачные здания фабрик. Пейзаж за окном был настолько отвратительным и угнетающим, что одного беглого взгляда могло хватить на то, чтобы поселить в душе щемящую тоску. А в особенно тяжелые моменты, мне казалось, что ветер за окном, гоняющий засохшие листья и разбросанный под ногами мусор, постоянно насвистывает одну и ту же горькую фразу: «Неудачник, ты все прое**л».

«А так ли уж всё?» — в очередной раз спросил я себя.

Всего лишь жену, неожиданно начавшуюся (и также неожиданно заглохшую) карьеру писателя, популярность и любовь читателей и… смысл жизни. Всего лишь.

От очередных самоуничижительных мыслей захотелось курить. Рука автоматически потянулась в карман, но замерла на пол пути. Не так давно я дал себе обещание меньше курить, меньше заниматься самокопанием и меньше сидеть взаперти в четырёх стенах, впустую прожигая жизнь.

Сегодня был не настолько плохой день, чтобы сорваться и пойти выкурить одну-другую. И за это следует поблагодарить… Леру. Да, общество светловолосой длинноногой красавицы никак не входило в мои планы, когда я с утра сидел в самолёте. Но разве я мог не помочь девушке, попавшей в беду? Тем болеетакойдевушке? (Да-да, фраза о джентльменах предпочитающих блондинок — это про меня). И плевать, что к ней со дня на день должен заявиться сюда её любовничек.

От этой мысли я невольно поморщился, и стал нервно барабанить пальцами по подлокотнику дивана.

Ещё месяц назад я бы подумал несколько раз, прежде чем предлагать помощь чей-то любовнице, какое бы симпатичное личико, упругая задница и аппетитный размер груди у неё не были. Ещё бы месяц назад, я бы наплевал на свое привычное рыцарское поведение и желание спасти каждую пропавшую в беду даму, и высказал бы ей всё, что я думаю о тех, кто тра**ется с чужими мужьями и разбивает семьи. И сказал бы ей катиться куда подальше и самостоятельно искать себе жильё. Или топать прямо в аэропорт, волоча за собой свой изысканный гламурный чемоданчик. Но среди тех вещей, которые я обещал себе больше не делать было один очень важный пункт — я решил, что больше никого не буду осуждать и не буду навешивать на людей ярлыки. Я не буду никого учить жизни и навязывать свои моральные ценности.

«Да, порой жизнь так тебя огреет по башке, что все моральные принципы перевернутся с ног на голову», — с горечью подумал я, скривив губы в чуть заметной усмешке. Жизнь преподнесла мне хороший урок, что самый отъявленный злодей может оказаться обычной жертвой, человеком, которому пришлось несладко, и у которого не осталось выбора поступить иначе… А, впрочем, опять я за старое.

«Да пошло оно всё!» — подумал я, вставая с дивана и наклоняясь к небрежно сложенной куче своих вещей, что расположилась на полу. Первыми под руку попались спортивные триканы и футболка. Вполне свежие и вроде бы даже без пятен — пойдёт. Нужно переодеться, пока моя соседка по