Маленькая хозяйка большой кухни-2 - Ната Лакомка

как он судорожно вздохнул и стиснул зубы, сдерживая новые стоны. Это было ещё слаще, чем когда он ласкал меня. Теперь он был полностью в моей власти, я ощущала это так же верно, как биение собственного сердца.

Переместив руку ещё ниже, я успела погладить каменной твёрдости живот и… не менее каменную твёрдость под ним.

- Сесилия!.. – хрипло вскрикнул герцог и попытался перехватить мою руку, но я обманула его движением «влево и обратно» и приласкала уже по-настоящему – поглаживая, ощупывая, наслаждаясь прерывистым и тяжёлым мужским дыханием.

- Значит, у мужчин это вот так? – прошептала я, в то время как твёрдая плоть под моей ладонью дрогнула, и это отозвалось дрожью в моём сердце.

- Сейчас вы мучаете меня, - еле выговорил де Морвиль, пытаясь убрать мою руку, но вместо этого прижал её к себе ещё сильнее.

- Мучаю?.. – ответила я шёпотом, легко касаясь губами его губ и будто выпивая его жаркое дыхание. – А по-моему, вам очень нравится… Ведь нравится?

- Да-а… - он попытался поцеловать меня, и сначала я увернулась, но почти сразу же сдалась и подставила ему губы.

Опасная, очень опасная игра… Но я успокаивала совесть тем, что всегда смогу остановиться. Лишь ещё один поцелуй… ещё одно прикосновение…

- Сесилия, я просто не выдержу!.. – герцог отбросил мою руку и прижался ко мне всем телом, вжимаясь бедрами в бёдра.

Теперь он почти лежал на мне, и было странно, как я могла наслаждаться тяжестью такого большого мужчины, и как могла мечтать, чтобы он лёг на меня по-настоящему, чтобы я могла ощутить больше… гораздо больше…

Его движения из ласковых, мягких поглаживаний превратились в резкие толчки, и каждый такой удар отзывался во мне огненной вспышкой. Ах, если бы я почувствовала их ещё ближе… ещё…

Я царапнула поясной ремень герцога, и он накрыл мою руку своей, впившись в меня таким диким поцелуем, словно собирался съесть прямо здесь и без остатка. Но я не собиралась останавливаться. Мне хотелось ощутить мужскую плоть не через одежду, а прикосновением кожи к коже…

- Мы же всё равно поженимся… - выдохнул герцог мне в губы. – Сесилия, завтра же поженимся…

«Да», - готов был сказать мой язык, потому что его хозяйка полностью утратила власть и над ним, и над прочими частями тела, но прежде чем короткое, но такое судьбоносное слово прозвучало, в комнате раздался грохот.

Стукнуло у порога, и это заставило нас с де Морвилем прийти в себя. Мы умудрились одновременно сесть в постели, не выпуская друг друга из объятий, но в комнате кроме нас никого не было. Грохот вернул на место мысли, разум и… чувство опасности.

- Кто-то заглянул в комнату… дверь хлопнула… - сказала я, облизывая горящие губы и пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. - Нам надо остановиться…Мы слишком увлеклись, милорд…

Герцог со вздохом рухнул на постель спиной, отпустив меня, и я сразу привела в порядок ночную рубашку, затянув все вязки до одного.

- Как я могу покинуть вас? – сказал герцог, но теперь его голос прозвучал не страстно, а грустно.

- Покинете, - заверила я его с нервным смешком. - Возможно, с трудом, но это в ваших силах.

- Уже не уверен в своих силах.

Оглянувшись на него через плечо, я увидела, что он смотрит на меня, и не смогла противиться этому взгляду.

- Не грустите, - я дотронулась до его руки, и наши пальцы переплелись.– Я ведь никуда не денусь, милорд. Я здесь, рядом с вами.

- И всё-таки, слишком далеко, - произнёс он со вздохом. - Мне стыдно, что я так потерял голову. Простите меня, Сесилия. Пока была болезнь, о страсти не думалось. А теперь видеть вас рядом, видеть вашу улыбку, ваши губы, смотреть вам в глаза… Это ещё мучительнее болезни…

- Не смейте так говорить, это грешно, - я зажала ему рот, и получила поцелуй в ладонь. – Вы неблагодарны перед небесами и оскорбляете меня. Можно подумать, я такая страшная, что один мой вид вызывает у вас жуткие страдания и спазмы.

- Вы прекрасны, - сказал де Морвиль, целуя мою руку, - и сами это прекрасно знаете.

- Конечно, знаю, - шепнула я, взволнованная нехитрым признанием. – Я ведь ещё и умная. Но сейчас вы должны изобразить Сэра Пуха и так же тихо, как он, добраться до своей спальни, пока ваша уважаемая тётушка не примчалась обвинять меня в безнравственности. И вас заодно, так что не расслабляйтесь.

- Понимаю, что вы правы, - герцог нехотя поднялся с постели, - но больше всего мне бы хотелось остаться.

Я снова опустила ресницы, но в этот раз не в качестве знака согласия.

- Не время для любви, Дик, - сказала я, и на смену огненной лаве чувств пришло холодное отрезвление. – И вам прекрасно об этом известно. Государственная преступница не может стать женой королевского маршала.

- Бывшего маршала, - эхом отозвался он.

- Тем более, если у вас нет никакой защиты, - возразила я. – Мы все трое под ударом – я, вы, мой дядя. Не будем торопить события, чтобы не навредить никому из нас.

- Вы правы, - повторил он, стоя возле кровати.

Можно было дотронуться до него, всего лишь протянув руку, но я продолжала сидеть неподвижно, подтянув колени к груди и обхватив их.

- Доброй ночи, Сесилия, - сказал герцог.

- Фанни, - поправила я его.

Он не ответил, повернулся и ушёл. Дверь закрылась бесшумно, и только тогда я со стоном рухнула на постель, раскинув руки и ноги. Всё внутри крутило от неутолённого желания, да ещё сердце ныло, будто в него забили ржавый гвоздь. Да уж, в эту ночь Сесилия Лайон превзошла саму себя! Внучка маркиза!.. Вот так благородная девица!..

Закрыв ладонями пылающее лицо, я несколько минут переживала самый острый стыд и самую волшебную негу, вспоминая, что только что происходило в этой постели. Если бы не грохот… А что так стукнуло?..

Встав с кровати, я подошла к двери и сразу поняла, что испугало нас с герцогом. Портрет леди Беатрис Ратленд не стоял, прислоненный к стене, а лежал на полу. Портрет упал, и это вернуло нас в царство людей разумных из царства Адама и Евы в райском саду.

Подняв картину, я поставила её на прежнее место, не забыв повернуть изображением к стене.

Всё-таки,