Жизнь между мирами. Как найти ресурс в себе, когда все вокруг разваливается - Джеймс Холлис

мира. Большинство из нас привыкли воспринимать пищу, кров и относительную безопасность как должное. На самом деле мы живем намного проще, чем жили наши предки, намного легче, чем даже во времена Юнга. И мы поступаем правильно, обращаясь к тем, кто прошел через эти бурные моря. В эпоху культурных сдвигов, смены парадигм, межвременья и личностных кризисов все вместе и каждый в отдельности мы должны прийти к следующему:

• нас должно определять то, что скрыто глубоко внутри нас: наши ценности и наши поступки;

• нами не должны руководить действия других, в особенности нездоровых людей;

• какими бы ни были главные мифы существующей эпохи, цивилизация всегда зависит от хороших людей, делающих все необходимое для каждодневного поддержания общества.

Таким образом, у каждого из нас есть свое социальное и личное предназначение в деле исцеления эпохи. Дети должны получать заботу и образование. Больницы должны быть доступными для всех, полиция должна поддерживать порядок на улицах, учителя – учить и так далее. Мир зависит от того, чтобы каждый из нас как можно чаще проявлял себя с наилучшей стороны. Дар глубинной психологии заключается именно в том, чтобы помочь нам отыскать собственный «локус знания» и дать нам компас, чтобы наметить правильный путь.

3

Что такое глубинная психология и почему она так важна?

Сознание не спящая материя. И, даже если б звезды все сложились вместе, они не распознали б все равно весны.

Джек Гилберт

В XIX веке, как известно, психологии не существовало. Эта неоперившаяся дисциплина, рожденная страданием, только нащупывала свою шаткую опору в таких приемлемых «науках», как изучение «разума». Этот акцент на разуме не объяснял всего того, что сегодня мы воспринимаем как само собой разумеющееся – силу бессознательного, роль комплексов, архетипические процессы формирования личности и т. п., но это был первый шаг.

Со временем это робкое начало переросло в отчаянную потребность доказать, что психология достойна быть включенной в академический, медицинский и профессиональный мир. Эта глубокая потребность наблюдается в сфере психологии и сегодня на фоне вызывающего сожаление раскола, ставящего эмпирические оценки ценностей превыше мифопоэтического мира, в котором мы все живем. Несмотря на благие намерения, этот сдвиг в сторону материализма слишком часто сужал и упрощал человеческое состояние, подводя к выводу, что реальность – это исключительно осязаемые и измеряемые вещи, и пренебрегая тем фактом, что все мы существуем в поле необъяснимых тайн.

Юнг отмечал, что психология начала развиваться лишь в конце XIX века и стала последней из социальных наук потому, что главным посредником в областях, которые она исследует, когда-то выступали племенные мифы и религиозные верования. Иными словами, если кто-то хотел узнать правильный курс действий, получить общую картину, то в большинстве случаев ответы на такие вопросы черпались из общепринятых источников – возможно, получались от местных шаманов или других религиозных институтов. Если кто-то сталкивался с внезапными личностными переживаниями или межличностными проблемами, можно было обратиться к священным писаниям, древним историям, где все уже было описано. Глубинная психология в ее современном виде, отмечал Юнг, должна была возникнуть хотя бы потому, что все эти авторитетные источники утратили свою способность связывать отдельно взятых людей и даже целые племена с энергиями, выходящими за рамки личности. И эта смена «авторитета» продолжается и в нашу эпоху, представляя собой величайший в истории человечества переход сил от коллективного к индивидуальному, насколько последнее может справиться с этим.

Я часто подчеркивал, что в последний раз западный мир представлялся чем-то осмысленным, как для сильных мира сего, так и для простых людей, примерно в 1320 году. Этот момент (время появления «Божественной комедии» Данте) стал преисполненным драматизма портретом доступного для понимания и предсказуемого Weltanschauung, или мировоззрения, как структуры вечных ценностей и как плана последствий, отражающихся на протяжении всей истории. Прямым отражением этих линий широты и долготы души являлись замок и собор: и тот и другой претендовали на олицетворение божественности и владычества на земле. Однако непримиримые силы, такие как переход от земледелия к городской жизни, эпидемия чумы, зарождение меркантильного и более образованного среднего класса, разрушили существующие представления, подтолкнув к отказу от фантазии о том, что реальная жизнь начинается за пределами земной жизни, и переходу к «мирским» ценностям. И в этом хаосе потерялись неизменные вопросы о том, что происходит с человеческой душой и что способно помочь нам отыскать свой путь. Давайте посмотрим, что может предложить нам психология в качестве основных ориентиров, в чем она подводит нас и насколько глубинная психология может принять на себя этот вызов и справиться с задачей.

Что скрыто в самой глубине?

Во-первых, задайте себе вопрос: «Какое слово или понятие, занимающее центральное место как в психологии, так и в психиатрии, почти полностью исключено из современных методов лечения?» Как бы иронично это ни прозвучало, но это именно психе – коренная метафора двух этих слов, если не обеих практик.

Современная психологическая и психиатрическая практика разбирает человека с точки зрения поведения, мысли и химии тела – все это поддается разумным наблюдениям и потенциальному измерению. И хотя без всего этого человека просто не существует, все мы являемся также чем-то большим – гораздо большим. Вы сочли бы оскорбительным, если бы кто-то просто разложил по полочкам ваши поступки, обобщил ваши мыслительные процессы, изучил вашу медицинскую карту, а затем сказал, что знает теперь вас настоящего. Вы бы возразили, что представляете собой нечто большее, чем сумма этих вещей. Психе – слово, означающее в переводе с греческого языка «душа» и напоминающее нам о том, что человек является животным, которое жаждет смысла и страдает от его потери. Конечно, мы являемся набором поведенческих паттернов, рефлексивных, неисследованных мыслительных процессов и биологических импульсов. Но ограничивать подход только наблюдаемыми аспектами жизни – значит не иметь смелость взяться за решение более глубоких и не имеющих количественного выражения вопросов о ее смысле.

Глубинная психология отличается от других форм дисциплины тем, что она представляет собой попытку изучить человека как единое целое.

Глубинная психология отличается от других форм дисциплины тем, что она представляет собой попытку изучить человека как единое целое, вступить в диалог с сущностной тайной, которую все мы воплощаем.

Мы не можем вести этот глубокий разговор, оставляя в стороне бессознательное, то таинственное царство, в котором так много скрыто от нас, но из которого так много продолжает пробиваться наружу, в наш реальный мир.

Проблема бессознательного заключается в том, что оно подсознательно. Мы не можем обратиться к