Дневник убийцы - Джон Г. Мэтьюз

Финли первым посмотрел на доктора Сорвенсена. Между ними не было сказано ни слова, но по взгляду Джеймсона его коллега понял, что делать. Скорбно поклонившись, он направился к Джосайе Берентону с сообщением, что его дочь мертва.

В эти последние моменты тишины, когда слышалось лишь тихое бормотанье Сорвенсена за закрытой дверью, Джеймсон понял, как сильно ему не хватало опыта в работе у постели пациентов. В такой момент он не смог бы посмотреть в лицо мистеру Берентону и сказать ему страшные слова. Возможно, это был результат долгих лет работы с трупами, или же Финли именно поэтому выбрал эту специализацию. Он просто не был способен справляться с такими тяжелыми ситуациями. Он привык к работе с холодным телом, когда основная драма уже свершилась.

От созерцания смерти Луизы Берентон его затрясло, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы успокоиться и присоединиться к Сорвенсену в прихожей.

– Мы сделали все, что могли, уверяю вас, – произнес он, но Джосайя Берентон все еще пребывал в шоке и просто молча кивнул. – Заверяю вас, что мы разберемся, почему это случилось. В связи с этим позвольте мне ради дела задать вам несколько вопросов…

Это было сложно. В предыдущих случаях вопросы задавались спустя некоторое время после смерти девушек. Теперь же тело еще не остыло, а Джосайя находился в глубоком потрясении. Однако патологоанатом, к своему облегчению, прежде всего должен был деликатно расспросить, с кем Луиза встречалась накануне, кто готовил для нее последнюю еду и были ли у нее завистники. А неприятный, но необходимый допрос о том, кто из ее близких мог быть причастен к ее смерти, должен был достаться инспектору Ардженти – и к тому времени у Берентона будет достаточно времени, чтобы оправиться от удара.

Однако были еще формальные вопросы, которые Джеймсону можно было бы и не задавать, но которые все еще были свежи в памяти Джосайи и его служанки: где Луиза была в последний раз, могла ли она с кем-то встречаться, чем она питалась в последнее время, принимала ли лекарства, перенесла ли какие-либо заболевания?

Никаких связей с предыдущими жертвами выявлено не было – разве что все девушки были высокого положения. Так что Джеймсон и на этот раз особенно не надеялся на что-либо, если б Джосайя Берентон не упомянул ячменные булочки.

– Булочки? – переспросил Ардженти, когда экипаж направился по Четвертой авеню.

– Да, – ответил Джеймсон. – Луиза Берентон дважды в неделю покупала ячменные булочки в одной и той же пекарне. Возможно, Джосайя Берентон хранил традицию чая с молоком, привезенную из родного Корнуэлла.

Сидя напротив него, Финли настороженно подался вперед. Рядом с ним сидел Лоуренс. Ассистент патологоанатома увлеченно разглядывал фасады домов и витрины магазинов, проплывавшие мимо, но Джозеф знал, что он не пропускает ни единого слова.

Прямо из дома Берентона Финли и его помощник направились на Малберри-стрит, чтобы забрать Ардженти из полицейского участка. Не хотелось терять ни минуты и поскорее допросить местного пекаря, пока у него не закончилась мука, из которой были изготовлены и распроданы те самые булочки.

Они изменили обычный порядок расследования, чтобы отложить на потом опрос Джосайи Берентона и его прислуги инспектором Ардженти. Однако когда они направились в пекарню, Джозеф вдруг сильно забеспокоился. Возможно, это произошло потому, что нарушился привычный порядок расследования, но, вполне вероятно, еще и из-за того, что прошло всего два часа после его разговора с Майклом Тирни. Несмотря на изначальные разногласия с Джеймсоном, у них с инспектором сохранились совершенно открытые отношения, и благодаря такой открытости между ними установилось полное взаимоуважение.

Однако именно в этом вопросе Джозеф никак не мог согласиться с Финли. Репутация инспектора на Малберри-стрит во многом была построена на антикоррупционной основе. В отличие от многих его предшественников, он не брал взяток и не поддавался угрозам.

Тем не менее договоренность с Тирни оставить в покое магазин его жены, пусть даже и негласная, все же была коррупционным случаем. Услугой за его положение. И теперь, повстречавшись с Майклом лично, Джозеф снова воспользовался своим положением, чтобы их договоренность продолжилась.

Ардженти взвесил значимость визитов в пекарню.

– Если она каждую неделю посещала одну и ту же пекарню, то почему отравилась только теперь?

– Возможно, на этот раз мука поступила откуда-то из другого места, – предположил Финли.

– Возможно. Но если те же самые булочки ели Джосайя и его младшие сыновья, почему ничего не случилось с ними?

– Такое часто случается. Отрава может содержаться в небольшом кусочке или даже в нескольких зернах, а в остальном все чисто. На мельницах и в пекарнях часто водятся крысы. Возможно, здесь имели место и крысиный яд, и разносимая крысами инфекция.

– Кажется, вы сказали, что естественная инфекция исключена из-за отсутствия лихорадки.

– Это маловероятно, но возможно. Существует множество разновидностей инфекций, при которых температура тела не повышается, и постоянно появляются все новые виды. Особенно среди портовых крыс, куда привозится зараза со всего света, и выявить ее становится все труднее.

На минуту Ардженти задумался, и в это время у поворота на Бликер-стрит мимо них проехал угольный фургон.

– Крысиный яд? – переспросил инспектор. – Насколько я знаю, среди его компонентов есть мышьяк, и мы уже его проверили.

– В тридцати процентах крысиных ядов он действительно содержится. Но теперь чаще используется стрихнин. И многие стрихниновые соединения до сих пор полностью не изучены и трудно определяемы, – возразил Джеймсон.

– Если точно, сорок три стрихниновых соединения, – вмешался Лоуренс. – А сорок мышьяковистых соединений по-прежнему недоступны для тестирования.

– Да, Лоуренс совершенно прав, – подтвердил криминалист. – Нет сомнений, что тест Марша, который мы провели у ранее погибших девушек, надежен.

Джозеф повел бровью.

– Полагаете, такая связь действительно вероятна?

– Да, полагаю. Хотя до сих пор доказательств этого у нас было мало. Следует напомнить себе, что, несмотря на отсутствие какой-либо взаимосвязи между слугами семейств и жертвами, вариант убийства отпадает. Здесь вернее всего просматриваются естественные причины.

Удобство такого объяснения состояло и в другом, подумал Ардженти. На настоящий момент пять мертвых девушек из элитных семей были, вероятно, отравлены. Слухи стремительно раздувались, а заголовки в прессе по последним трем жертвам стали чрезвычайно тревожными. Нью-Йорк охватила паника, так что мэр города Уоткинс и комиссар полиции Лэтам все настойчивее требовали раскрытия дела.

Тем не менее две вероятные версии случившегося выглядели весьма противоречиво. Если девушки пали жертвами убийцы, то число жертв приравнивало это дело к последнему громкому расследованию по делу Юджина «Потрошителя» Дава. Но те случаи, помимо жестокости нападений, объединяло то, что все жертвы были простыми проститутками. Теперь же гибли дочери городской элиты. Негодование общественности нарастало, все решительно требовали ареста убийцы.