Число зверя - Константин Алов

всю жизнь опорой трону служили. А вот с деньгами хуже — на оружие, на аренду, на зарплату.

— Поговорю, какие проблемы, — махнула рукой брюнетка Галина. — Только у него сейчас какие-то проблемы. Похоже, его лавочку окончательно подгребла под себя финансовая империя «Ипсилон». И из компаньона Сема превратился в наемного высокооплачиваемого служащего.

— Это серьезно?

— Куда уж серьезнее! Теперь наверняка денег станет еще больше, а радости еще меньше. Ну что, девки, пойдем, посидим где-нибудь? Зальем горе стаканом бургундского?

— Извините, девчонки, не могу. — Блондинка развела руками. — Должна сегодня обязательно встретиться с Крюковым. У него стажера убили, и он сейчас в депрессии.

— У него же оружие! — испуганно округлила глаза Галина. — Депрессия может быть для него очень опасна!

Ирина посмотрела на часы:

— Ой, мне нужно бежать! Вон мой заботливый племянник с друзьями подкатил. Не машина — утиль. Хорошо хоть окна затемненные, ехать не так стыдно.

И блондинка Ирина направилась к стоявшим неподалеку ржавым синим «Жигулям» первой модели, возле которых околачивались трое молодых людей.

— Ну, а мы никуда не торопимся, — заявила Галина. — Пошли, спрыснем нашу встречу.

И потащила Марию вдоль Тверской в сторону центра.

— Ты мне собиралась что-то сказать, но не по телефону, — напомнила Галина. — Не забыла?

— Нет, помню, — кивнула Мария. — Просто думаю, с чего лучше начать. Ты знаешь парня по имени Антон? По-моему, я его сейчас видела возле той машины, куда села твоя подруга.

— Да, конечно. Антошка — это же Иркин племянник. Он у Семена на фирме компьютерами занимается.

— Он имеет какое-нибудь отношение к твоему лечебному заведению? — спросила Мария.

— Разумеется. Все, кто получают деньги от империи «Ипсилон», лечатся или обследуются у нас. Плюс целая армия родственников, знакомых и просто халявщиков. А почему ты спросила?

— Твой Антон привез к нам в центр кровь на анализ. Я была занята, и им занималась моя подруга Лидка. Он объяснил, что кровь не его, что его просил друг. И этот друг не хочет пользоваться твоей лабораторией, чтобы избежать огласки.

— И что?

— ВИЧ-реакция оказалась положительной. Я, конечно, еще перепроверю, но боюсь…

— Спасибо, что сказала. — Галина крепко сжала руку подруги. — Ирке, если вдруг встретитесь, ничего не говори. Я сама выясню подробности у Антона. Хорошо?

— Конечно, — согласилась Мария. — Но все-таки вопрос слишком серьезный…

— Остановись, пока не поздно! — Галина замерла и вцепилась в рукав Марии. — Скажи честно — ты любишь устрицы?

— Устрицы? — опешила Мария. — Понятия не имею. Никогда не пробовала.

— Тогда за мной шагом марш!

И она потащила подругу к сияющим бронзой и роскошью дубовым дверям ближайшего ресторана.

Громада «Вагнеровского культурно-экономического центра», выросшая на берегу Москвы-реки, собирала на своих закрытых от непогоды и посторонних глаз теннисных кортах государственную и окологосударственную элиту, а также лоббистов всех мастей. Ничего не поделаешь, закон природы. Раз барин интересуется теннисом, то и все лакеи, от мала до велика, обязаны гонять ракетками маленькие желтые мячики. Да еще денно и нощно Бога благодарить, что хозяин не увлекся боксом или каким-нибудь супермарафонским бегом.

Риф вошел в раздевалку. Здесь было прохладно и пусто. В отличие от нормальных раздевалок пахло здесь не потом, а весенней свежестью. Он забросил ракетку на один из шкафчиков, скинул рубашку и шорты, взял полотенце и направился в душ. В это время в раздевалку вошел еще один человек, немного моложе Рифа, но такой же широкоплечий и узкозадый.

— Все, финиш! — сообщил ему Риф. — Можешь забрать мою ракетку. С теннисом пора завязывать, будущее за дзю-до. Хорошо еще, что седло покупать не пришлось.

— Ты что, не мог выиграть у этого пузатого банкира? — спросил Рифа молодой собеседник. — Или у тебя теперь работа такая?

— И такая тоже, — признался тот. — Не жалуюсь. Я ведь еще когда погоны таскал, понял, что никому мы не нужны. Мне возражали, что родина нас не забудет. И где теперь наши орлы, с которыми мы когда-то вместе тянули лямку в ОШБОНе?

Молодой пожал плечами:

— Говорят, кое-кого ты подобрал.

— Правильно говорят, — подтвердил Риф. — Тех, кто не раскис и доказал, что остался «бессмертным».

Риф не заметил искры ненависти, которая сверкнула на миг в глазах собеседника, и продолжал:

— У меня ведь не только мое охранное предприятие. Я, фактически, возглавляю службу безопасности всей империи «Ипсилон». И тебя приглашаю. Ты же всегда был одним из «бессмертных». Кстати, как к тебе теперь обращаться?

— Называй меня просто Антоном.

— Да хоть Папой Римским. Я ведь твой должник. Задание по Касьяну ты выполнил просто с блеском. Пользуйся моментом, у меня сейчас открылась хорошая штатная вакансия.

— Кого-то убили?

— Ты ведь не забыл Бурого? Надежный был мужик. Все хотел выяснить, кто Волкодава замочил. Не успел. Так что давай на его место, не пожалеешь.

— А что я должен буду делать в твоей лавке? Толстопузым банкирам в теннис проигрывать?

— Все. Для начала постажируешься в каждом из подразделений, начиная с охраны банка, кончая проведением спецопераций. А там посмотрим, к чему у тебя талант.

— А вы и спецоперациями продолжаете заниматся?

— Чем? — Риф сделал вид, что удивлен. — Какими спецоперациями? Я тебе ничего такого не говорил. Сейчас мои спецоперации — это тот толстяк, которому я проиграл. Рекомендую: Сема Зелинский, банкир. Не человек — золото. Во всех смыслах. И это золото я рассчитываю прибрать к рукам.

— Не трать время на объяснения, я знаю его не хуже тебя. Я занимаюсь компьютерным обеспечением его банка. И ребят наших в охране частенько вижу.

— Они тебя не узнали? — удивился Риф.

— Вероятно, я сильно изменился со времен службы, — пожал плечами парень, назвавший себя Антоном. — Так, значит, ты все-таки специально проиграл?

— Да, специально. В порядке компенсации за те неприятности, которые он благодаря мне поимел и еще поимеет. Банкир, в конце концов, тоже человек, и он вправе получать маленькие человеческие радости.

— Ты что, поимел его жену?

— Нет, дорогой Антон, вчера я окончательно поимел его банк.

— И не противно тебе, боевому офицеру, елозить под торгашами? — скривился молодой.

— Эх ты, наивняк, — снисходительно-наставительно произнес Риф. — Истинно говорю тебе: важно не кто под кем лежит, а кто кого трахает. Запомни это! А то так и будешь на дровах ездить. Это твою синюю развалюху я видел на стоянке?

И он направился в душ, откуда донеслись раскатистые рулады:

— Ты запо-омни сыно-о-ок золотые слова-а-а!..

Его товарищ также разделся и направился в соседнюю кабинку. У обоих собеседников на левом плече синели одинаковые татуировки — весело оскаленный череп с крылышками и надпись: «ОШБОН-КУРГАЙ».

В черной-черной комнате стоял черный-черный стол. На черном столе стояла черная лампа. Ее свет