Дом на Рождество - Мика Джоли

в магазинах будет много народу.

ГЛАВА 5

Рождество — это любовь в действии. Всякий раз, когда мы любим, и всякий раз, когда мы отдаем — это Рождество. Дэйл Эванс

Холли

Самое худшее что может быть, когда вы ссоритесь с любимым человеком — это то, что вы не всегда можете отрицать его правоту. В каждой истории есть две стороны, верно? И в этом то и проблема, когда вы отчаянно рвете отношения.

«Не то, чтобы я не привыкла к ссорам», — рассуждаю я, выезжая на своей машине с подъездной дорожки, двигаясь медленно, чтобы не задеть машину Итана. — «Не прозвучало ничего, что не было бы сказано раньше».

Но от этого не легче, особенно когда какая-то часть меня знает, что он прав.

Итан хотел создать семью. Я тоже этого хотела. Черт возьми, я до сих пор хочу, вот только меня съедают сомнения. Его отец никогда не бросал его мать ради другой женщины. В отличии от меня, у Итана всегда была крыша над головой и забота двух любящих родителей. Я же, напротив, слушала, как мама плачет по ночам из-за разбитого сердца и финансовых проблем, думая, что я сплю. Если бы бабушки не было рядом, не уверена, что мама смогла бы встать на ноги после того, как отец бросил ее… нас.

Итан знал мои страхи, но в его идеалистическом мире ничто не могло нас сломить.

Какая ирония.

С другой стороны, Итан ненавидел свою работу. Я могла бы выразить большую поддержку. Возможно, должна была бы, но я не из тех, кто делает все наполовину. Есть разница между тем, чтобы продолжать томиться на работе, которую ты ненавидишь, и тем, чтобы снова оказаться безработным, уйти в никуда. И все же, увидев выражение боли на его лице, я чуть не расплакалась, и есть только один человек, с кем я могу поговорить, когда мне так плохо.

Закусочная «Кленовый лист» уже несколько десятилетий является одним из основных мест в городе. Необычная атмосфера пятидесятых привлекает горожан и случайных туристов, с красной крышей, столами и кабинками переполненными посетителями, полами в шашечку и, честное слово, настоящим музыкальным автоматом, стоящим в углу и горланящим хиты восьмидесятых и девяностых, она совсем не изменилась за все эти годы.

Как только я открываю дверь, меня встречает запах чего-то жаренного во фритюре и звуки песен Синди Лопер о сосульках, пирожных на завтрак и раннем рождественском утре. Обычно я с аппетитом накидываюсь на здешнюю еду, но тошнота, которую я испытывала раннее, возвращается с полной силой, и горячий шоколад грозит выйти наружу.

Расправив плечи, иду дальше. Проходя мимо пустующей стойки администратора, я замечаю маму за барной стойкой с посудной тряпкой в одной руке и молочным коктейлем в другой. Она в своей обычной рабочей одежде — джинсах и футболке, светлые волосы убраны назад, открывая лицо без морщин. Завтрак уже закончился, а обеденная толпа еще не прибыла, что меня вполне устраивает. Меньше всего мне хочется отрывать ее от работы.

Мамино лицо озаряется, как только она замечает меня.

— Холли!

— Привет, мам.

В свои пятьдесят два года она выглядит не старше сорока. Я перегибаюсь через стойку, чтобы обнять ее, прежде чем опуститься на стул. Лишь с опозданием замечаю рядом с собой кусок стойки, который мы с Итаном испортили, когда учились в старшей школе. Это было лето после окончания второго курса, мы оба трудились здесь неполный рабочий день. Однажды вечером, когда большинство официантов уже разошлись по домам, мы остались, выпили имбирного пива, впервые поцеловались и пообещали любить друг друга вечно. Сегодня, шестнадцать лет спустя, надпись выглядит такой же свежей, как и в тот вечер, когда Итан вырезал наши имена на дереве. «Итан + Холли», — гласит надпись, а ниже сердечко. «Навсегда».

Конечно, сейчас это уже не актуально. Печаль сжимает мою грудную клетку. Мне все еще кажется нереальным, что через несколько дней он перестанет быть моим мужем.

Я вздрагиваю, когда понимаю, что мама пытается мне что-то сказать.

— Прости, что?

Она смеется.

— Ничего. Как работа?

Как сказать ей, что после долгих лет погони за неуловимыми амбициями я устала. И в последнее время сомневаюсь, действительно ли жизнь, которую я так тщательно выстраивала — это то, чего я хочу?

— На работе все хорошо, — отвечаю с напускным энтузиазмом, который, как я надеюсь, скрывает мою внутреннюю боль. Жаль, что мама обладает способностью всегда читать между строк.

Она хмурится.

— Что-то не так?

Я качаю головой.

— Нет-нет. На работе все замечательно.

Она секунду смотрит на меня. Я ерзаю на стуле, беру меню и делаю вид, что изучаю список блюд, который знаю наизусть.

— Итак, — начинает мама, — как у вас дела дома?

Я пожимаю плечами.

— Хорошо, наверное.

— Итан…

— Почему бабушка сделала это? — спрашиваю я, откладывая меню.

— По словам ее адвоката, она внесла изменения в завещание, как только узнала, что вы с Итаном собираетесь разводиться. Ты же знаешь, она всегда верила в любовь, которая случается раз в жизни.

Бабушка с дедушкой встретились и полюбили друг друга в то время, когда межрасовые браки были только разрешены, но все еще не одобрялись обществом. Цвет их кожи — бледной у бабушки по сравнению с более темной кожей ее мужа — создавал свои трудности, но единственное что никогда не менялось — это их любовь друг к другу. Когда дедушки не стало, бабушка устроила вечеринку в честь его прожитой жизни и их любви. Они всегда говорили мне, что нельзя отказываться от человека только потому, что ситуация не подходящая.

Предполагалось, что у нас с Итаном именно такая любовь — любовь, которая выдержит все испытания и невзгоды, выпадающие на нашу долю. Оказывается, не каждый брак длится всю жизнь, и это нормально.

Жгучая боль и пустота пронизывают меня насквозь.

— Наше время вышло.

— Ты все еще любишь его.

Все еще люблю Итана Миллера. Могу ли я действительно сказать так после того, как мы решили расстаться?

— Может быть на этой неделе у вас двоих появится шанс все обсудить. — Мама протягивает руку и легонько сжимает мою ладонь. — Отношения не бывают прямыми, как линия на кардиомониторе после смерти. В жизни бывают и взлеты, и падения.

Я провожу рукой по лицу. Чувствую, как моя голова забита множеством мыслей.

— По правде говоря, большую часть времени в браке ты проводишь в эмоциональном компромиссе, — продолжает моя мама, — ты не можешь все время чувствовать только бабочек в животе, или только