Ветер Дивнозёрья - Алан Григорьев

есть. Так вот, что-то тебя никто там не видывал.

— Это потому, что прежде мы с царем только во снах встречались. А теперь моя помощь понадобилась — вот я и иду.

Ох, как хорошо, что она в момент знакомства не ляпнула, кто ее дедушка! Похоже, Радосвета здесь тоже не очень-то любили…

— Хм… — Воительница подперла рукой подбородок. — Нешто тоже с Доброгневой воевать собралась?

— Ну, кто-то же должен, — развела руками Тайка.

— Это по-нашему! — обрадовался Соловей. — Мы тут тоже, знаешь ли, собрались потому, что кто-то же должен о простом народе подумать. Царю-то до этого дела нет.

— Он просто не успевает за всем уследить. — Тайке очень хотелось в это верить. — Сперва врага надо победить, а потом всем вместе поговорить.

— Ха! Так он к нам и прислушался. — Мох шмыгнул носом. — Мы для него — никто.

— Прислушается, если я попрошу!

— Обещаешь? — Душица прищурилась.

В ее взгляде Тайке почудился недобрый огонек. Неужели воительница начала догадываться, с кем имеет дело? Если у них шпионы при дворе, то царицу они наверняка видели. А дальше-то их с бабушкой по одному описанию запросто сличить можно: много ли тут чернокосых да темноглазых девиц из Дивнозёрья бегает? Свои-то все белобрысые и остроухие.

Но что поделать: сказала «а», говори и «б».

— Обещаю! — выпалила Тайка. — Только и ты мне тогда дай слово, что вы не будете царю препятствий чинить, пока мы с Доброгневой не поквитаемся. А если помощь ваша понадобится, то с нами против нее воевать пойдете. Мне кажется, это будет честно.

— С вами — это с кем? — Душица закусила губу и, не дожидаясь ответа, добавила: — С царем не пойду, под руку воеводы ни за какие коврижки не встану. А вот ежели с тобой, лиса-краса, — мы согласные.

— Ну хотя бы так… — вздохнула Тайка. — Значит, по рукам?

Вот уж никак не ожидала, что ей придется дедушку еще и с подданными мирить.

— По рукам.

Душица протянула мозолистую ладонь. Ох, ну и хватка у нее оказалась! Медвежья!

— Тогда я дам вам знать, если понадобитесь. Пришлю письмо. Читать-то вы, надеюсь, умеете?

— Не «если», а «когда». — Душица еще и тряхнула ее руку для верности. — Нешто думаешь, мы будем в лесу отсиживаться, когда такие дела творятся?! Мы же вольные волкобои, а не какие-нибудь хорьки позорные!

— Кстати, а как мы поймем, что письмо от тебя? — Соловей поскреб в затылке. — Мало ли кто нас обманом заманить захочет? Мы, знаешь ли, во дворце не то чтобы желанные гости. Если придем ватагой, всех вмиг сцапают. Ты уж извини, что сразу не сказали, но за наши головы в Светелграде вообще-то награда назначена.

— А я подпишу его «Робин Гуд», — хихикнула Тайка.

Нет, ну а что? Пушку бы точно понравилось.

Глава четвертая. Все дело в дедушке

Вольные волкобои предлагали Тайке переночевать в лесной избушке, а с рассветом отправиться в путь, но она отказалась. Знала, что друзья будут ее искать, а значит, чем раньше они встретятся, тем меньше волнений выпадет на долю каждого. Вот только идти в лес одной было боязно — недавнюю встречу с волком она еще не запамятовала. К счастью, ясноглазый Соловей сам вызвался проводить гостью до дороги:

— У нас там тьма ловушек понаставлена. А ты, как вижу, к лесной жизни непривычна. Не ровен час, опять в яму ухнешь али в капкан какой.

Они шли по ночному лесу, и Тайка старалась ступать за своим провожатым след в след. Возвращались той же дорогой — вон уже и дерево приметное показалось, и озерцо. А на дереве… постой-ка — неужто Пушок сидит?

— Эй! — Тайка замахала руками, пытаясь привлечь внимание коловерши.

Соловей обернулся на зов, и в этот момент прямо перед ним из ниоткуда выросла темная тень, а острый клинок прижался к горлу.

— Ни с места!

На этот раз Тайка не обозналась, голос определенно принадлежал Яромиру. Друзья все-таки нашли ее!

— Погоди-погоди! — затараторила она. — Не трогай Соловья, он друг и обещал вывести меня из леса!

— Он тать-душегуб, — процедил Яромир сквозь зубы.

— Волковой я зовусь вообще-то, — улыбнулся Соловей. И чем сильнее Яромир хмурился, тем шире становилась его улыбка. — Здрав будь, воевода. Давненько не виделись.

— И век бы не видаться, — буркнул Яромир. Клинок от горла Соловья он под гневным взором Тайки все-таки убрал, но вкладывать меч в ножны пока не спешил. — Хороши у тебя друзья, нечего сказать. Ты хоть знаешь, что…

— Знаю. Душица мне все рассказала. И дала слово, что не будет больше докучать тебе и дедушке. Ну, по крайней мере, пока мы не победим Доброгневу. Еще и помочь обещала.

— Дедушке? — Соловей изогнул бровь. — И кто же у нас дедушка, лиса-краса?

— А дедушка у нас — царь, — ответил за нее Яромир.

Тайка скрипнула зубами — ну чего он лезет!

Разбойник аж присвистнул:

— Вот это поворот! Много же ты нам не досказала, лисичка-сестричка.

— У тебя еще и кличка появилась?! — фыркнул Яромир. — Довольно паршивая, надо сказать.

— Ну начинается… — Девушка закатила глаза. — Чем тебе лиса не угодила?

И в тот же миг догадалась: не лиса, а Лис! Так вот почему дивий воин так к ее прозвищу прицепился.

— Ты серьезно не понимаешь?

— Да все я уже поняла!

— И что ты поняла?

Пф, вот и стоило так скучать, мечтать о встрече? Поначалу-то Тайка его даже обнять на радостях думала, а теперь ей больше хотелось расквасить дивьему воину нос.

— Вижу, вы нашли друг друга. Может, я пойду? — Соловей пригладил русые вихры и, по-прежнему улыбаясь, попятился.

— Иди, конечно, — кивнула Тайка, а Яромир одновременно с ней рявкнул:

— А ну-ка стой!

Они снова злобно зыркнули друг на друга, и девушка, сжав кулаки, выпалила:

— Своей дружиной командуй, воевода! Прошли те времена, когда я тебя слушалась.

Яромир так опешил, что не сразу нашел что сказать. Соловей, конечно, воспользовался заминкой — нырнул в кусты и уже оттуда напоследок усмехнулся:

— Я передам от тебя привет Душице!

И исчез. Одежка-то у волкобоев была что надо: зеленая с коричневым — получше любого камуфляжа.

Дивий воин, не скрывая досады, вложил меч в ножны.

— Ну вот, упустили преступника.

А потом взял Тайку за руку и потащил за собой — туда, где виднелся просвет между деревьями. Пушок гордо реял над их головами, указывая путь.

— Ты меня совсем не слушал, Мир? Они теперь на нашей стороне. Ну, то есть не на дедушкиной, а на моей. — Девушка решила, что ни за что не позволит замять эту