К дзену на шпильках. Как создать новую жизнь и дело мечты с нуля - Елизавета Бабанова

– А кому принадлежат все эти машины? – спросила я Ли́су на ломаном английском.

– Другим людям, которые здесь живут.

– Другим людям?

– Ну да, это квартирный комплекс, а мы живем вооон там, – она показала мне пальцем на два угловых окна на втором этаже.

– Ну ладно, – подумала я, – пусть так.

Но когда мы поднялись на второй этаж, я испытала разочарование. Это была небольшая квартира с кухней, переходящей в гостиную и двумя спальнями. Одну из них, побольше, Ли́са назвала Master Bedroom[6], а вторая, как я поняла – моя, совсем крошечная. Когда мы зашли в нее, Ли́са сказала: «Это твоя комната» и показала мне на кровать, стоящую справа.

– А кто спит здесь? – поинтересовалась я.

– А тебе не сказали? Это твоя приемная сестра Глория. Она из Колумбии.

– У вас на этот год еще один студент по обмену? – уточнила я.

– Она жила у нас в прошлом году, – ответила Ли́са, – окончила школу и решила пойти в колледж. Она сейчас учится на первом курсе университета. Она замечательная.

Я обрадовалась тому, что у меня сразу будет подруга. Пусть из другой страны, но зато в таких же условиях, что и я.

Всю следующую неделю, до того, как пойти в школу, я знакомилась со своей американской семьей и купалась в бассейне по три раза в день. Ли́са была американкой немецкого происхождения, ей было 46 лет. Она дважды была замужем. Ее второй муж Педро – мексиканец, младше ее на 21 год, был моим приемным папой. В свои 46 лет Ли́са выглядела замечательно. У нее было короткое каре и подтянутая, стройная фигура. Ли́са работала в ресторане официанткой, а Педро – водителем такси. Когда Педро приходил с работы, Ли́са мило чмокала его в губы, а каждый вечер гладила ему белоснежную рубашку. На этом внешнее проявление их чувств заканчивалось.

У Ли́сы было два ребенка – дочь Кристи на два года меня старше, и 20-летний сын Джон. Дочь училась в 11-м классе школы «Дон Луго», в которую определили меня. А сын служил в армии.

Но дочь почему-то жила не с Ли́сой, а с ее родной сестрой, в огромным двухэтажном особняке с зеленой передней лужайкой, с четырьмя спальнями и собственным бассейном. У сестры Ли́сы, моей новой «тети», было двое маленьких детей, за которыми помогала присматривать Кристи.

Учеба в США начинается раньше, чем 1 сентября. Первый раз Ли́са отвезла меня и передала специальному человеку school counselor[7], приятной чуткой женщине, которая помогла мне понять расписание, местоположение классов и лично познакомила с каждым учителем.

Начиная со второго дня обучения Кристи забирала меня утром на своей машине, и мы вместе ехали в школу. Мне очень хотелось с ней подружиться, но у меня никак не получалось ее разговорить. Зато с Глорией мы сразу сдружились. Она провела мне свою версию ориентации и морально подготовила к американской школе. Так как она сама была иностранной студенткой, она хорошо понимала нюансы адаптации к новой среде. Каждый вечер мы вели с ней откровенные беседы о нашей жизни – я рассказывала ей про Россию, она про мне про Колумбию. Я узнала, что у нее небогатая семья, и единственный источник дохода – небольшое кафе, которым управлял папа, и где работали ее мама и братья.

Через несколько дней после приезда у меня был день рождения. Я, конечно, предвкушала праздник. Ведь каждый раз, когда к нам в гости приходили иностранцы, мама устраивала великолепные торжественные приемы.

На этот раз вместо традиционных домашних блинчиков мы позавтракали сухими хлопьями, а потом мы без церемоний сели в машину и поехали к сестре Ли́сы. Ли́са сказала: «Проведем день у бассейна».

К полудню Педро приготовил хот-доги, и до вечера мы питались ими, обильно поливая кетчупом. Я не могла понять: то ли они так плохо ко мне относятся, то ли у них нет традиции праздновать дни рождения.

Тогда я вспомнила слова куратора на ориентации:

– Не сравнивайте свои американские семьи с русскими. Они другие. Не меряйте их своей системой ценностей. Ко многому они относятся проще.

Я гнала от себя грустные мысли и пыталась сблизиться с семьей, разговаривая с взрослыми и играя с детьми.

Но все-таки один сюрприз меня ждал. Уже когда смеркалось, всех собрали на кухне и выключили свет. А Ли́са торжественно вынесла большой торт с шестнадцатью свечами. Они спели мне мой первый американский Happy Birthday song, а потом сказали:

– Загадывай желание.

Я зажмурилась, чтобы сделать это, но вместо того, чтобы подумать о желании, передо мной возникли лица моих родных. Меня пронзило первое острое чувство одиночества эмигрантки, которым будут пропитаны мои следующие 20 лет жизни. Чувство, которое не пройдет, пока у меня не будет своей семьи.

За несколько дней, что я пробыла с новой семьей, я поняла, что там много недопонимания. Тетя часто кричала на своих детей, а Ли́са разговаривала с Кристи только командным голосом, тем же, что и со мной. Когда Ли́са с сестрой забрали торт, чтобы разложить его по бумажным тарелкам, она подошла ко мне, взяла за руку и тихо сказала: «Все будет хорошо, ты привыкнешь».

Следующие два месяца были самыми сложными месяцами в моей жизни. На меня навалилось сразу все. У меня были большие трудности в учебе. Языковой барьер не позволял мне усваивать и половину материала. А кроме учебы я больше ничего не делала. Домашние задания я делала до полуночи каждый вечер и все равно получала плохие оценки. А промежуточные тесты я просто заваливала. В России я изучала британский английский и недооценила, насколько калифорнийский американский звучит иначе. Ли́са и Педро оказались совершенно бесполезными в том, чтобы как-то помочь с языком. Когда я подходила к ним с просьбой объяснить мне непонятное слово или концепцию, просто отвечали: «Читай словарь или учебник».

Всей семьей мы собирались только на поздний ужин, который мы ели перед телевизором. Чаще всего за любимым шоу Ли́сы «Рози О’Доннел», в котором я ничего не понимала. На завтрак мы каждый день ели сухие хлопья с молоком, на обед я делала себе сэндвич, а на ужин чаще всего была паста с фрикадельками из полуфабрикатов или бургеры – мы разогревали замороженную котлету и клали ее между белых булок. Ничего из этого мне не было вкусно, но я ела, ела гораздо больше, чем привыкла есть, потому что мне казалось, что я все время голодная. За два месяца я поправилась на 10 кг, но это меня не сильно беспокоило. Меня беспокоила учеба. Я впервые в жизни почувствовала себя отсталой и глупой.

Спустя полтора месяца с тех пор, как я прилетела в США, мне разрешили позвонить маме. После недолгих рассказов о семье и быте я поделилась ей своими трудностями в учебе и в том, что не уверена, что смогу сдать экзамены в конце семестра.