Казусы частного сыска - Марина Серова

Только вот что меня интересует: эти ребята, Антоха Длинный и Алкаш, выследили нас или наткнулись на Кошкина случайно?

Впрочем, не так уж это и важно — мы с Александром Александровичем в этом дворе вечно торчать не собираемся.

— Ладно, поехали, — проговорила я, садясь в машину, — нас еще в Доме творчества юных ждут не дождутся.

— Давно пора, — проворчал Кошкин, тоже забираясь на свое место.

Он крутанул ключ зажигания и сказал, уже выжимая газ и от этого усилия сморщившись:

— Что-то сплоховали ребятки. Полчаса назад мою тачку засекли и до сих пор — ничего. — Кошкин даже улыбнулся. — Сплоховали.

А вот мне так не кажется. Странно как-то — не могли же никошкинские кореша просто так отпустить свою жертву. Ведь их-то шеф знает, сколько стоит тайна предпринимателя Кошкина, и уж точно сделает все возможное, чтобы не дать Александру Александровичу первому добраться до этих стульев.

Может быть, они установили за нами слежку?

Я огляделась по сторонам — мы в это время как раз выезжали со двора на проезжую часть. Но ничего похожего на черный «Фольксваген» не заметила.

Сменили тачку? За полчаса это вполне возможно.

В любом случае нужно быть настороже.

Всю дорогу до Дома творчества я только и делала, что следила — нет ли за нами «хвоста». Но то ли за нами действительно никто не следил, то ли наши преследователи были настолько искусны, что даже я со всей своей подготовкой и опытом ничего не заметила.

Правда, мне показалось, что бежевый обшарпанный «Москвич», который следом за нами вывернул из соседнего переулка, когда мы выезжали со двора, слишком уж подозрительно едет сзади.

— Ну вот и приехали, — неожиданно для меня произнес Кошкин, сбавляя скорость и подводя свой «Ситроен» к обочине.

Я в очередной раз оглянулась — «Москвич» исчез. Ну, будем надеяться, что это было просто совпадение.

Или?..

«Хотя о чем мне особенно беспокоиться? — подумала я, выходя из машины и снова перекинув через плечо свою сумочку со „шпионскими штучками“. — Даже если они нас и выследили, то застать меня врасплох им не удастся. Все-таки я еще чего-то стою. Не потеряла, так сказать, квалификацию».

Александр Александрович направился к большой высокой двери, на которой красовалась полуразмытая надпись — «Дом творчества юных Фрунзенского района». Слово «района» было размыто почти полностью.

Ну да что возьмешь с провинциального заведения?

Я усмехнулась — сколько уже в этом городке живу, а все никак не могу излечиться от своего столичного снобизма. Ну и придумала — «столичный снобизм»…

Я последовала за Кошкиным. Он уже взобрался по ступенькам крыльца и дергал за ручку тяжелую дверь Дома творчества. Дверь не открывалась.

Ах да! Сегодня же воскресенье! Черт возьми!

Кошкин пнул изо всех сил ни в чем не повинную дверь и, сунув руки в карманы, спустился ко мне.

— Выходной же сегодня… Эх, чтоб вас!..

Я отступила на шаг и прищурилась. Вот здорово — когда Александр Александрович злится, он так похож на Чарли Чаплина! Сразу пропадает вся его благообразность, становится особенно заметен маленький рост. Только тросточки ему не хватает и котелка, да вот еще бородка немного мешает.

Ему бы усики…

— Эй! Кому там чего надо?! — прервал мои размышления грозный окрик.

Мы с Чапли.., фу ты, с Кошкиным обернулись — дверь, не желавшая пропускать Александра Александровича в здание, приоткрылась, и в проеме теперь торчала бритая маленькая голова охранника.

На бычьей, впрочем, шее.

— Кто долбился-то? Щас подолблю кому-то!.. — продолжал грозно вопрошать страж.

Кошкин покосился на меня. Его взгляд, казалось, спрашивал: «Справишься?»

Я кивнула.

— Ну, я долбился, — нарочито лениво и негромко, не вынимая рук из карманов, произнес Кошкин.

Лицо охранника перекосила презрительная усмешка. Он открыл дверь уже до конца и вышел на крыльцо. Здоровый такой парень лет двадцати пяти.

— Ты, что ли? Сморчок плюга… — Тут отчего-то он вдруг замолчал и, прищурившись, внимательно посмотрел на Кошкина.

Мой шеф тоже вынул руки из карманов и поменял выражение на своем лице с лениво-задиристого на заинтересованное.

— Александр… Александрович? — неуверенно спросил охранник. — Дядь Сань?

— Ну да, — растерянно ответил Кошкин. — Лешка, это ты, что ли?

— Я-а…

— Лешка это, — недоуменно почесывая кончик носа, обернулся ко мне Кошкин, — племянник мой… Лет пять, наверное, не виделись. Да, Лешка, пять?

— Шесть… С бабкиных поминок.

«Ничего себе племянничек, — подумала я, — а подолбить дядьке-то своему хотел».

— Да вы заходите! — засуетился вдруг племянник Лешка. — Сейчас тут никого нет, посидим.

— Никого нет, говоришь? — Кошкин побежал вверх по ступенькам. — Конечно, посидим, как же — пять лет не виделись. Шесть то есть.

— У меня и поллитровочка есть, — обрадовался племянник, — на другой случай хотел, но ради такого дела…

Родственники обнялись. Лешка, по своим размерам в два раза превосходящий дядю, с силой похлопал того по спине. Отпустил. Кошкин неловко затоптался на месте. Ему очень хотелось поскорее в Дом творчества.

Я тоже поднялась на крыльцо.

— Ого-го! — наконец-то заметил меня кошкинский племянник. — Жена у вас какая! А, дядь Сань? Молоденькая-то?

— Да это не жена, — кашлянув, отозвался Александр Александрович, — это.., э-э.., моя сотрудница.

— Сотрудница? Хэ… — хмыкнул племянник Лешка. И хитровато подмигнул Кошкину. — Ну, пойдемте, пойдемте, — снова заторопил он, хлопая огромными ручищами Кошкина по плечу, а меня чуть выше бедра.

Надо же, прыткий какой! Очевидно, он не так понял смысл слова «сотрудница».

Мы совсем было навострились войти в здание, как вдруг Кошкин обернулся ко мне:

— Жень, если уж дело так обернулось… Я сам справлюсь. С родственником.

— Ну, если вы считаете нужным… — начала я.

— А чего? — забеспокоился шебутной Лешка. — Чего ты? — спросил он у Кошкина. — Пускай с нами.

— Да я к тебе.., то есть в ваш Дом творчества по делу приехал в общем-то, — проговорил Александр Александрович. — Ну, ладно, потом расскажу, — махнул он рукой. — Что у нас там дальше по списку? — обратился Кошкин теперь ко мне.

— Районное почтовое отделение, — ответила я, — разрешите отправляться?