Забытая юность, или Воспоминания на последней парте - Серж Карманов

струны, Илья пригласил девочку с аэрологического и они мучили рояль.

Вскоре с настройкой было покончено и приступили к репетиции. Репертуар состоял в основном из хитов групп Beatles, Smokie, Deep Purple, но у каждого были свои любимые группы. Гена любил исполнять песни «Машины Времени», Илья – баллады «Urian Heep», Аркаша Лисин «Лодку на реке» «Стикса», но и конечно песни собственного сочинения, некая смесь «Плачет девочка в автомате» и «Я работаю в аптеке, продаю гандонов пачку».

Мы с Саней, сели поближе и приготовились слушать.

Но сегодня что– то не ладилось, возможно из-за рояля, все громко спорили и ударяли по струнам, только Вася молча жевал таблетки.

Бобёр не выдержал и крикнул:

_Вы как персонажи басни – Филин, Лис и Щука, вот только не пойму кого мне Вася напоминает, может Ворону, проглотившую сыр.

Илья и вправду, когда злился, был похож на щуку. В ответ в Бобра полетели барабанные палочки, но споры затихли и процесс пошёл.

В субботу после обеда в поле не работали, обычно занимались банно-прачечными делами или загорали, но сегодня Троцкий уговорил завклубом устроить вечер танцев, ребята уже вовсю репетировали, поэтому в лагере царило оживление, хлопали двери, кругом стоял гул, народ, что то искал, чистил и гладил.

Ганс сидел, под навесом, за длинным обеденным столом и лениво навешивал шелбаны приземлявшимся черным жукам. Я присел рядом. Жуки отлетали метра на два, пытались взлететь, кувыркались и штопором врезались в землю. Мне хотелось узнать с кем он идет на танцы, поговорить о Маше, ведь за ней толпой ходили поклонники, а Аркаша посвятил ей песню и наверняка собирается исполнить на танцах.

Но подошёл Бобёр и стал выпрашивать у Ганса австралийскую майку с изображением двух огромных, спаривающихся жаб и надписью на спине, на английском: «Хотите погорячей – заходите в наш бордель».

_Ты поди рубашку с бабочкой оденешь, а я хочу деревенскую красавицу поразить!

_Лучше бы, какое–нибудь лирическое стихотворение прочитал, – вяло произнес Андрей, катапультировав очередного жука.

_Это пусть наш комсорг «Песню о буревестнике» нашёптывает, а мне в такой майке и говорить ничего не надо.

Они ушли, а я подумал, что лучшее лекарство от душевных терзаний это сон и стал прикидывать, где лучше это сделать.

Проснулся я около семи, умылся, надел джинсы, белую майку и двинулся к метеорологам. Заходить постеснялся, решил позвать через окно.

Подтянулся и прилёг на подоконник, раздался визг и мимо меня пролетела чья-то обувь.

Маши не обнаружил, зато увидел Сашу, покрывающего перламутровым лаком женские пальцы.

_Где Маша?

_В учительской,– на секунду отвлёкся юный Юдашкин и тактично спросил:

_Презервативы не нужны?

Барак, где жили преподаватели, находился чуть в стороне от основного лагеря, в нём был туалет, что то вроде душа и три отдельных небольших комнаты.

Еще не подойдя к бараку, я увидел Машу, она мне улыбнулась, помахала рукой и пошла навстречу. Маша была пугающе красива, мы шли по лагерю, она на полголовы выше меня в белом воздушном платье, смеялась и что-то рассказывала, а я как оловянный солдатик, скованно шагал рядом, спотыкался, не знал, куда деть руки. Мне показалось, что в лагере внезапно наступила тишина, все смотрят на нас и думают – вот идёт принцесса, а рядом какой то бродячий пёс.

Так мы дошли до сельмага и я сообразил, что принцессы тоже пьют вино.

Сварливая продавщица, с химией на голове и с массивными бусами на шее, обычно не отпускала нам алкоголь, как бы её не уговаривали, но тут без слов продала бутылку смородинного вина и плитку шоколада. Красота – великая сила, действует даже на хмурых, сельских продавщиц.

Засунув бутылку в бумажный пакет, мы зашли в клуб – яркий свет и музыка обрушились на нас, кругом кучками танцевал народ, но места ещё были.

Мы медленно прошли через весь зал, я помахал ребятам, заметил как у Аркаши выпал из рук медиатор, и присели напротив входа.

Музыка затихла, музыканты взяли перерыв.

К нам подошел Гена, я познакомил его с Машей, мы перебросились парой фраз, он спросил какую песню для неё сыграть, красота подействовала и на спящего Филина, она попросила «What can i do».

Чуть погодя в зал вошёл Ганс.

Андрей был одет в тёмный пиджак, белую рубашку с какими то кружевами, узкие брюки бордового цвета и ярко желтые сандалии, весь наряд завершала чёрная бабочка.

Мне нравилась, когда Ганс приходил на занятия в войлочных ботах «прощай молодость» или в красной китайской рубашке с вышитыми желтыми драконами, потому что сам не смог бы одеть что то клоунское или эксцентричное, а Андрей спокойно шел по улице в брюках в крупную черно-белую полоску, не обращая внимание на удивление и смех за спиной.

Только, если Бобёр просил:

_Ганс, мы же в моём родном районе, на Нерчинской, тут все хулиганы меня знают, сними этот идиотский берет с красным бумбончиком.

Андрей снимал берет и качал головой:

_Тёмный ты Саня, я этот головной убор в порту, у французского моряка, на три пачки папирос еле выменял.

Андрей увидел меня, поклонился Маше и сел рядом.

В клубе произошёл небольшой шок, появись приведение, это вызвало бы меньший интерес, в воздухе повисла тишина, наверное, весь зал рассматривал Андрея.

На фоне лимонных рубах деревенских парней и брюк заправленных в сапоги, он смотрелся ,мягко говоря странно.

Ганс с хрустом, достал из пакета шоколад и угостив меня и Машу, занялся его поглощением, с улыбкой осматривая зал.

Тут грянул «Speedking» и толпа пришла в движение, мы тоже образовали кружок и задвигались под ритмы автострад. Станцевав ещё пару раз, под увлекательные песни «Машинистов», присели отдохнуть.

Гена подошел к микрофону и объявил:

_ Для прекрасной девушки Маши и группы метеорологов звучит песня ансамбля «Смоки».

Я пригласил Машу на танец, обхватил талию, почувствовал тепло и близость хрупкого тела, кровь забурлила и застучала в висках, сознание расплылось, я не замечал кружащихся рядом пар, взгляды зрителей, волнующее чувство охватило меня.

Крис Норман, голосом Гены, уже закончил песню, а мы всё ещё стояли не двигаясь с места, чтобы нарушить смятение, я предложил прогуляться, Маша утвердительно кивнула, взяв у Ганса пиджак и пакет с вином, вышли на улицу.

Чем дальше мы удалялись от клуба, тем сильнее звенели цикады, стрекотали кузнечики, запахи сена и яблочных садов кружили голову – тёплый сентябрьский вечер принимал нас в свои объятия. В мерцающем лунном свете, я увидел лавочку у палисадника и мы присели.

Накинул Маше на плечи пиджак, она прижалась ко