Снежное сердце - Людмила Толмачева

Отвечая на очередной вопрос Ксении Федоровны, Дана не удержалась и посмотрела в сторону незнакомца. Он стоял возле изображения обнаженной нимфы и с пристальным вниманием рассматривал картину.

Внезапно он повернул голову и перехватил взгляд Даны. На его полных губах мелькнула улыбка. Но не самодовольная, чего подспудно ожидала Дана и потому была готова к отражению любой наглой выходки, а добрая и бесхитростная. Это-то и смутило ее, вышибло из равновесия. Она уже контролировала каждое свое движение, стараясь больше не встречаться с этими огромными влажными глазами, выражение которых вроде бы ни о чем не говорило, но заставляло ненужно волноваться.

– А что значит «передача состояния»? – услышала Дана тонкий девичий голосок.

– Состояния природы? – переспросила она, поворачиваясь на голос.

Стройная прелестница с глазами юной лани, в белом свитерке и обтягивающих джинсах, ждала ответа. Остальные заинтересованно притихли, ведь вопрос прозвучал не от «подкованного» учителя, а из своей среды, тем более от первой красавицы класса.

– Ну что ж. Постараюсь проиллюстрировать свой ответ. Давайте подойдем к тому пейзажу. Он называется «Бабье лето». Видите, какой яркий солнечный день изобразил художник? Но заметьте, его не перепутаешь с июньским или августовским. Ведь так? И дело не только в желто-красной гамме листвы. Здесь все говорит о наступившем сентябре: и небо, и тени, и едва уловимая дымка в глубине чащи, и сам воздух. А теперь посмотрите в окно. Не кажется вам, что именно такое состояние передал автор этой картины?

Толкаясь и перебрасываясь шутливыми репликами, школьники подошли к большому окну галереи. Возле Даны оказался молодой незнакомец. Он встал так близко, что тонкий запах одеколона «Лакост» слегка закружил ее голову. Такой реакции она не ожидала от себя, а потому вновь рассердилась. Эта эмоция выразилась в резкой форме: Дана повернулась, обожгла незнакомца гневным взглядом и отошла к противоположной стороне окна.

– Что вы видите перед собой? – задала она вопрос взвинченным тоном.

– Листопад в сквере, – первой отреагировала девочка-лань.

– Высокое прозрачное небо. Ведь так? – подсказала нетерпеливая Ксения Федоровна.

– «…весь день стоит как бы хрустальный и лучезарны вечера», – неожиданно продекламировал незнакомец.

Дане все же пришлось посмотреть на него, как и всем остальным в зале. А брюнет как ни в чем ни бывало обозревал окрестность, раскинувшуюся за окном.

– Что ж. Вы правы. Тютчев очень точно передал состояние первоначальной осени, – выдавила из себя Дана и быстро задала новый вопрос: – Ребята, а теперь подумайте, что испытывает человек «бабьим летом»? Каково его настроение?

До нее не сразу дошел смысл фразы, брошенной одним из юнцов. Лишь хихиканье девчонок, с жадным любопытством прилипших к окну, заставило Дану проявить интерес к происходящему на улице.

– Глянь, Серега! «Кекс» в «Мерине» испытывает состояние кайфа, – толкая товарища в бок, ухмылялся модно стриженый паренек.

– Точняк! – сдержанно согласился Серега, бросая говорящие взгляды на «лань». – Тебе бы такую тачку, да Машку в придачу…

На перекрестке горел красный свет светофора. В длинной колонне, замершей в ожидании зеленого сигнала, Дана сразу узнала машину мужа. Черный «Мерседес» стоял самым первым. Его водитель и пассажирка целовались. Дана не разглядела ее лица, запомнились лишь длинные рыжие волосы и узкая кисть, цепко ухватившая мужское плечо. Плечо Олега.

Словно в угаре Дана закончила экскурсию, рассеянно попрощалась с учениками, даже смогла улыбнуться Ксении Федоровне, долго благодарившей за «познавательную» беседу, а потом на ватных ногах добрела до своего кабинета и упала ничком на диван.

Слез не было. Мыслей тоже. Только пустота и холод в сиротливо застывшей душе.

* * *

– А я вас ждал, – услышала она приятный мужской голос.

Оглянувшись, Дана вновь почувствовала поражающую силу темных глаз незнакомца. Что ему надо? Ей сейчас не до игр в знакомства, тем более с таким юнцом.

– Вот что, юноша! Мне плевать, кого вы ждали. Ясно? Отстаньте от меня! Идите своей дорогой!

– Зачем вы так? – растерянно протянул парень. – Я хотел лишь сказать…

– Что сказать? – смягчилась Дана, не ожидавшая простодушной искренности от этого красавчика.

А он и вправду был неотразим. Под сентябрьским солнцем блестели роскошные каштановые кудри, оттеняя точеные скулы и сильную шею. Стройная фигура античного бога и выразительные глаза, которые прямо-таки искрились! Золотисто-карие, в обрамлении черных, по-девичьи длинных и пушистых ресниц. Их глубокий, ласковый взгляд привораживал, волновал, томил.

Такие глаза не лгут, подумалось ей некстати.

– Я не случайно оказался в галерее, – торопливо объяснял незнакомец. – Дело в том, что у меня задание… Задание руководителя нашего курса. Вы, конечно же, знаете его. Да его все знают… Короче, мне надо подготовить этюд на тему «Вернисаж». Вот я и решил, так сказать, слиться с натурой… Ну, вы понимаете?

– Понимаю, – улыбнулась Дана, невольно отмечая обаятельную улыбку парня. – Будем знакомы. Дана Михайловна.

– Арсений, – ответил парень и зачем-то протянул правую руку.

Ей ничего не оставалось, как ответить на рукопожатие. Ее маленькая кисть утонула в большой теплой руке Арсения, а он не торопился разжимать ладонь, словно хотел согреть своим теплом зябкую малокровную плоть молодой женщины.

– Итак, вы студент театрального института. И хотели получить профессиональную помощь? – высвободив руку, перешла она на деловой тон.

– Нет! То есть да, конечно! Но я бы не хотел мешать вашей работе. Можно мне просто присутствовать на ваших экскурсиях?

– Конечно. Как можно мешать моей работе, если она в этом и заключается? Я объясняю – люди смотрят и слушают.

– Да. Разумеется, – задумчиво подтвердил Арсений, скользя рассеянным взглядом по прохожим, и вдруг посмотрел в ее глаза своим особенным, «завораживающим» взглядом: – Дана… Дана Михайловна! Вы только выслушайте сначала, а потом уж… Короче, выводы потом, хорошо? Я должен сказать… Прямо здесь и сейчас. Иначе… Все теряет смысл… Все бессмысленно, понимаете? Эта улица, листья эти…

– Я что-то не пойму, – недоверчиво улыбнулась Дана. – Вы что, какой-то этюд сейчас разыгрываете? А я как подопытный кролик? Ускользающая натура, с которой вам надо «слиться»?

– Нет! Не перебивайте, прошу вас! – горячо возразил Арсений, сделав шаг вперед и нависнув над хрупкой Даной всей громадой рослой фигуры. – К черту эти этюды! Пусть они идут… Лесом! Вместе с институтом! Я все брошу к чертям собачьим! Невозможно жить, учиться, творить, если душа в капкане. Я как пес на привязи. Поймите!

– Арсений! Или как вас там? Вы бредите? – рассердилась Дана. – Немедленно оставьте меня в покое! Или я позову полицию.