Принц мафии - Ви Картер

на лампочку, которая, едва включившись, тут же перегорает, — вспышка узнавания поглотилась торнадо враждебности.

— Что тебе нужно? Я занят, — его глубокий голос напоминает осколки разбитого стекла, но я рада, поскольку он выводит меня из оцепенения.

Киан всё ещё торчит позади меня, глядя на меня с весельем, которого во мне нет ни капли.

— Всего на пару слов.

Молчание.

Его взгляд пронзает меня насквозь, и, если бы это было нечто осязаемое, я бы уже истекала кровью на его кремовом ковре.

— Не знаю, помнишь ли ты меня. Я Мейв. Эээ… я подруга Даны, — Джек откидывается на спинку кресла, и все силы, которые я собирала, чтобы прийти сюда, покидают меня.

— Киан, ты можешь нас оставить, — он не сводит с меня глаз, но я устремляю взгляд на Киана. Не знаю, что видит тот в выражении моего лица, но он колеблется.

— Иди, я сказал, — резко повторяет Джек, и Киан кивает мне, как будто заверяя, что всё будет в порядке. Мне хочется крикнуть, что это не так.

У меня за спиной грохочет музыка, и я уже подумываю о том, чтобы опустить руки и выйти вслед за Кианом в эту дверь. Я могу даже напиться и провалиться в ту бездну, в которой, похоже, поселились мои мать с братом.

Дверь закрывается, и воздух становится разреженным. Мой пульс учащается, когда я поворачиваюсь к Джеку, который наблюдает за мной. В моём теле бурлит слишком много крови, и я знаю, что, если не смогу успокоиться, потеряю сознание и рухну на пол.

— Мне нужны деньги взаймы, — выпаливаю я, но Джек не реагирует. Я подхожу ближе к столу. Расстояние между нами приличное, но я сокращаю его, потому что это, вроде как, уменьшает панику, сдавливающую мне горло. — Я бы ни за что не пришла, но мне больше не к кому обратиться.

Никакой реакции. Он просто молча смотрит на меня, как будто я говорю на иностранном языке. Меня снова так и подмывает умчаться отсюда со всех ног, но я остаюсь.

— Я всё верну, до последнего пенни. Я могу убирать, работать в баре…

Джек наконец проявляет реакцию, вставая с кресла. Он выше ростом, чем я помню. Его плечи шире, и я стараюсь не ёрзать, когда он, обойдя стол, прислоняется к нему с другой стороны, скрещивая руки на своей широкой груди. Тёмно-синяя ткань рубашки натягивается на его руках.

— Что заставило тебя думать, что я дам тебе деньги? — в его словах сквозит насмешка, а его заносчивость заставляет меня прикусить щёку изнутри. Кое-что не изменилось в Джеке О’Ригана: он так и остался высокомерным козлом.

— Дана говорила мне, что вы помогаете людям.

Не в силах выдержать его взгляд, я смотрю на стол позади него, а затем моё внимание привлекает мусорная корзина, из которой торчит мужская рубашка, перепачканная кровью. По моей влажной коже от страха бегут мурашки.

— Я бы не пришла, но у меня нет другого выхода.

— Сколько тебе нужно? — он отталкивается от стола и делает шаг ко мне. Комната уменьшается с каждой секундой, и мне кажется, что вокруг меня сжимаются стены.

— Двенадцать тысяч.

Он кивает и продолжает на меня наступать.

— Предположим, я дам тебе эти деньги. Каким образом ты собираешься мне их отдавать? — что-то, похожее на довольный блеск, вспыхивает в его глазах, и я заставляю себя думать о своём брате, истекающем кровью на полу. Это единственное, что удерживает меня здесь, и будь все иначе, у меня бы было, что ему сказать.

— Я могу убираться, работать в баре или в офисе. Всё, что угодно.

Он останавливается меньше чем в полуметре от меня, запах его одеколона и чего-то ещё, присущего только Джеку, обволакивает меня и заставляет сжаться мой желудок.

— Всё, что угодно?

Я замечаю жестокий огонёк в его опасных глазах и поднимаю повыше голову, ожидая, когда он скажет мне, чего хочет. Я не смогу причинить кому-то вред, даже если он прикажет.

— Джек…

Он вскидывает голову.

— Не говори со мной так, будто знаешь меня, — тихо рычит он.

Его реакция заставляет меня отшатнуться. У него всегда был взрывной характер, но я никогда не боялась его. Теперь же тревожные колокола звонят оглушительно громко.

— Я дам тебе двенадцать штук.

Меня бросает в жар, весь адреналин, удерживающий меня в вертикальном положении, устремляется мне в ноги. Я испытываю облегчение. Хочу поблагодарить его, но опасный блеск в его глазах никуда не делся. Мой желудок сжимается, и я задаю вопрос, от которого сердце снова пускается галопом.

— Как я верну тебе долг? Я могу работать по выходным. На неделе я учусь в колледже.

— Я хочу, чтобы ты провела одну ночь в моей постели, — он не смеется и не улыбается. В выражении его лица нет ничего, что говорило бы о том, что это шутка.

— Что? Зачем?

Его лицо расплывается в хищной ухмылке, и Джек подходит ко мне ещё ближе.

— Да ладно, Мейв, ты же не настолько наивна.

Я часто и неглубоко дышу.

— Ты хочешь, чтобы я переспала с тобой? Зачем?

— Да.

Как какая-то проститутка. Он пытается унизить меня. Мне хочется крикнуть ему, что я не продаюсь.

— Одна ночь в моей постели. Ты подчинишься мне, и долг погашен.

Меня мутит, и я не могу поднять глаз на него.

— Если я откажусь? — бросаю на него быстрый взгляд, пытаясь сдержать нотки мольбы в голосе.

На его скулах играют желваки, прежде чем его лицо расслабляется.

— Можешь отказаться, — он пожимает плечами и отходит от меня. — Таковы условия сделки. Одна ночь со мной, и я дам тебе двенадцать тысяч.

Мой выбор ограничен: отработать в борделе под бесчисленным количеством мужчин или отдаться на одну ночь Джеку.

Пока я обдумываю оба сценария, в моей груди медленно разливается жар. Джек усаживается обратно за стол и начинает писать.

— Решай быстрее.

Гнев снова ускоряет мой пульс. Он может быть с любой девушкой на свете, так почему именно я? Я знаю, почему. Потому что он может. Потому что деньги дают ему власть.

Я вся горю и, закрыв глаза, шепчу:

— Ладно.

Он не смотрит на меня, хотя моя душа кричит не делать этого. Он продолжает писать, и я не знаю, услышал ли он меня.

— Я согласна, — говорю громче.

— Я и в первый раз прекрасно тебя услышал, — говоря это, он не поднимает головы. Как будто, я даже не достойна того, чтобы взглянуть на меня лишний раз.

— Можно мне сначала немного выпить? — спрашиваю, оглядываясь на дверь. На