Девочка для Беса - Маша Драч

До вечера я убиралась в своей комнате, сортировала вещи в шкафу и попутно собирала сумку на завтра в университет. Я просто хотела себя как-то отвлечь от ненужных мыслей, хотя мелкие домашние дела никак не могли остановить эту лавину, что упорно стремилась меня поглотить. Сознание вырисовывало облик Беса, делая особенный акцент на его глазах цвета стали. От такого взгляда кровь в жилах стынет, а учитывая, что этот человек жутко опасен, эта кровь, заточенная в кристалликах льда, тут же превращается в яд.

- Я тебе не помешаю? – в дверном проеме возник дядюшка. – По телевизору нет ничего толкового.

- Нет, проходи, - я махнула рукой в сторону своего пуфа.

Дядюшка сел, осмотрелся по сторонам и остановил свой взгляд на мне.

- Больше звонков не было?

- Нет.

- Это хорошо. Дай бог, может быть, всё обойдется.

- Я не хочу об этом говорить. Уже сил никаких нет, - я устало вздохнула и отправила в шкаф на полку первую стопку отсортированной и аккуратно сложенной одежды.

- Как скажешь, - дядюшка глянул на мой маленький туалетный столик, где стояло несколько фоторамок. – Иногда я жутко по ней скучаю, - вдруг тихо признался он и взял одну из рамок с фотографией моей матери.

- Я тоже, - отложив вещи, я подошла ближе и посмотрела на фотографию.

- Пять лет прошло, а временами складывается такое ощущение, будто это произошло вчера.

Мой дядюшка, дядя Максим был старшим братом моей матери. Несмотря на то, что он родился от первого брака, а мама от второго, они всегда были дружны. Поэтому, когда мама умерла для дяди это стало настоящим ударом. Он долго восстановиться не мог, здоровье резко ухудшилось.

Мама умерла от рака молочных желёз, у нас это семейное и по женской линии передается. Если не из поколения в поколение, то уж точно через одно. Прабабка моя от этого умерла, бабушка, к счастью, не подверглась такой страшной болезни, а вот мама… Всё началось так стремительно, что никто ничего не успел сделать. Мне тогда тринадцать было. Вроде бы уже немаленькая, а тот период в моей голове смазался. Помню какие-то отрывки, помню, когда мне сказали, что мамы больше нет. Не поверила, хотя и так всё уже было очевидно. Не помню, плакала я или нет. В памяти сохранилось лишь странное давящее чувство в груди, оно распирало меня изнутри, давило на ребра и дышать так трудно было. Это чувство прошло только после похорон, когда я собственными глазами увидела яму и то, как туда опускают гроб. В голове тогда красным пульсировала абсолютно дикая мысль – там, в этом гробу, моя мать. Надо же… Вот так в тринадцать лет ты видишь именно это и ничего больше. Ярко отпечаталось в подкорке то, как засыпали яму, как вбивали крест. А потом снова всё такое смазанное и непонятное, будто на картину, нарисованную акварелью, вылили воду и всё растеклось, лишаясь прежних очертаний.

Через год умерла и бабушка. Остались только я и дядюшка. Он взял надо мной опеку, даже не задумываясь. Правда, ему это с трудом удалось. Отец долго противился. Из принципа. Он давно не жил с моей матерью. Я иногда с ним случайно встречалась в торговых центрах, но всегда старалась убежать, чтобы он меня не увидел. У него жена новая есть и дети, кажется, двое. Когда узнал, что моя мама умерла, посочувствовал, обещал помочь и, конечно же, не помог. Я и до этого не очень сильно хотела с ним знаться, а после лживых обещаний твердо решила, что ближе дядюшки у меня отныне никого нет.

- Мы хорошо справляемся, - я сжала плечо дядюшки. – Она могла бы нами гордиться.

- Я на это надеюсь.

Ночью меня всё никак не отпускали тревожные мысли. Они сдавливали мою черепную коробку, вколачивались в нее. Когда я всё-таки уснула мне снился Бес. Он снова гнался за мной по лесу. Я убегала, падала и так больно от этих падений было, но в конечном итоге он словил меня. Я резко проснулась вся в холодном поту. Сердце быстро-быстро билось в груди, будто я, действительно, только что убегала.

- Сон, - пробормотала я сама себе, как бы успокаивая и вновь удобно устраиваясь в кровати.

В это утро тоже не было никаких звонков. Я сто раз перепроверила свой телефон, чтобы окончательно в этом убедиться. Нет. Пропущенные отсутствуют.

- Может, ты сегодня пропустишь учебу? - предложил дядюшка, когда мы сели завтракать.

- Нет. У меня сегодня сольфеджио и Наталья Александровна не потерпит чьего-либо отсутствия на своей ленте. Не хочу потом в субботу отрабатывать.

- А вдруг снова что-то случится?

- Если хотел бы что-то сделать, то уже сделал.

- Мы же не знаем, что у других людей может быть на уме.

- Больше Беса я боюсь только Наталью Александровну, - хотелось немного разрядить обстановку, но получилось не очень.

- Я сегодня буду на работе, но попытаюсь вернуться пораньше. Если что звони, но я, надеюсь, что до этого не дойдет.

- Хорошо.

Насколько иронично было то, что именно сегодня сольфеджио выпало из расписания. Наталья Александровна повезла своего ребенка на какие-то соревнования. Вика обрадовалась и начала созывать всех девочек в кафе, что было расположено неподалеку от консерватории. Я сначала согласилась, но потом немного подумав, решила всё-таки отказаться.

- Кира, ну что с тобой такое? – возмутилась Вика.

- Ничего, просто сегодня я немного занята.

- Подруга, что происходит? - Вика отвела меня немного в сторону и скрестила руки на груди. – И что с твоей щекой?

- Просто поцарапалась. Пустяки. Я, правда, сегодня никак не могу, но мы обязательно наверстаем упущенное.

Когда я вернулась домой, то дядюшки еще не было. Разогрев себе покушать, я уселась в гостиной и включила телевизор. Серия дурацкого, но забавного сериала про любовь даже не успела подойти к концу, когда домой вошел дядюшка.

- Со мной всё хорошо! Вернулась целой и невредимой! – поспешила я обрадовать дядю, но, когда он вошел в гостиную, улыбка тут же сошла с моего лица. – Что случилось?

- Ничего хорошего, - дядюшка был весь бледный. – Вот, - он бросил на журнальный столик какую-то бумагу с печатями.

- Что это?

- Сегодня в магазин привезли, - дядя устало опустился в кресло. – Каким-то интересным образом оказалось, что я уклоняюсь от уплаты налогов.

- Как так? Ты ведь буквально недавно ездил, чтобы уплатить или я что-то путаю?

- Нет, ничего не путаешь, но кто-то решил, что это не так.

- И что нам грозит? – я выключила звук на телевизоре.

- Ничего хорошего. Штрафы и возможно даже приостановление работы всех наших цветочных магазинов, - дядя взял бумажку, прочитал ее, затем снова бросил на стол. – Подонки.

- Но как такое может быть? Очевидно же, что это ошибка, а значит, ты ни в чем не виноват.

- Это я понимаю, но кто-то решил, что всё должно выглядеть иначе.