С любовью, бывший - Алёна Снатёнкова

Хотите спор?

Ставлю на кон всё что угодно, и уверяю, что Майя сейчас в коме. И нет, я не псих, который может желать людям такого дерьма, просто, как ещё объяснить состояние человека, который уже несколько минут стоит с открытым ртом и не моргает?

Да и я сам хорош. Стою, напротив, и жестко туплю, не зная, что вслух сказать.

Когда её сестра дверь открыла, я уже тогда уловил знакомые черты. Настю я не видел до этого, она уже переехала в столицу, и, насколько помню, приезжала редко, так как учеба и подработки не позволяли часто мотаться туда-сюда.

Зашел в квартиру и нас с братом сразу же на кухню провели, что-то рассказывая, о том, мол, младшая сестренка только домой вернулась и пошла переодеваться перед ужином. Меня в комнату тянуло. Какая-то сила схватила за руку, и вытаскивала из кухни. Кажется, мой уход парочка и не заметила, зато я заметил знакомую задницу, которую в жизни не спутал бы с любой другой.

– Что ты здесь делаешь? – Подает голос мартышка, и этот звук выбивает почву из-под моих ног. У мягкой игрушки сегодня по гороскопу, видно, судьбой были предсказаны полеты. Пчела, которую я лично покупал, на какой-то бабский праздник, летит на пол, и когда Майя наклоняется, чтобы схватить её, я отталкиваю свой подарок одним пинком ноги.

– Пчелу решил проведать. – Раздраженно отвечаю, не придумывая нормального ответа.

Она выпрямляет спину, и я вижу, что шок постепенно покидает ее глаза. На смену ему, начинается великая стройка из бетона, за которой мартышка надеется спрятать от меня свои эмоции.

Молодец.

За столько времени она научилась держать себя в руках. Теперь умеет прятать лицо. Раньше я как семечки раскусывал все её мысли. Знал, о чём она думает и что собирается сделать. А щас нет. Не получается. Буравлю её взглядом, чтобы хоть немного понять ход мыслей, но натыкаюсь лишь на кривую усмешку. А дальше кирпич. Гранит и пустота.

Бесит.

– Проверил? А теперь выметайся отсюда, пока я лично не выкинула тебя из окна.

Улыбаюсь, когда начинаю представлять эту картину. Да у Авериной силенок не хватит, даже чтобы руку мою поднять, не то что всё тело. Меня всегда умиляло (да, парни тоже умеют умиляться) её телосложение. Маленькая, стройная, пропорциональная. Рядом со мной, казалась, вообще, дюймовочкой. Которую, нужно оберегать, холить и лелеять, и ждать момента, когда можно заклеймить.

Только вот клеймо поставить так и не сумел. Его за меня поставили. Кто-то другой. Тот, кому я потом сам кости ломал, и нос в череп резкими ударами кулака заталкивал.

***

– Так не терпится потрогать меня? – отвечаю ей. Её бесит усмешка в моём голосе. А меня так и распирает на издевательства. Я еще сам не понял, чего именно хочу, и почему не свалил уже, но злость в её глазах удовлетворяет всё раздражение и бешенство, которые копились во мне весь последний год.

– Цель одна. Избавиться от мусора в квартире. Не парься, я потом с мылом вымою руки. – говорит без единой, мать её, эмоции на лице. Словно я и правда для нее протухший кусок мяса, который выкинуть нужно, даже несмотря на все позывы к рвоте.

Ужасно захотелось протянуть руку, схватить её, а потом заткнуть рот своим языком.

Что она сделает?

Врежет? Попытается оттолкнуть? Заорет, будто я её насиловать собрался? Или как раньше с силой схватит в охапку мои волосы, и сама начнет насаживаться на мой язык?

Что сделает? Главный вопрос.

Она изменилась.

За этот сраный год стала еще красивее. Теперь на лице нет той наивности, из-за которой я так и не решился забрать её девственность. До треска в мозгу хотел, но ждал. Хрен знает чего ждал.

Сколько уродов было рядом с ней? Кому она позволяла дотрагиваться до себя? Перед кем ноги раздвигала? Сколько их было, после того как её отымел тот уже не ходящий долбаёб?

Не-е. Главный вопрос, не, что она сделает, если я схвачу её. Главный, это какого хера я думаю о её личной жизни, на которую мне уже давно по фиг?

Но в голове только одна долбанная мысль, я должен нагнуть её, пока кто-то не помешал нам.

Она все-таки поднимает игрушку и ставит её обратно на полку.

– Ты её сохранила. На хер? Грусть-тоска порой одолевает?

– Не-а. Используем как шкатулку для иголок. Никогда не чувствовал покалываний в теле?

– Только зуд в яйцах.

– Значит, колдовство срабатывало. Ещё чуть-чуть и ты их лишишься.

Она решает уйти. Смотрит на дверь, и делает шаг в сторону, намереваясь как можно скорее покинуть поле битвы.

«Сейчас ты не сбежишь» – мысленно говорю себе.

Уйти просто так не получится. Я стою на её пути. И если она хочет побыстрее оказаться рядом с сестренкой, то ей нужно либо залезть на диван, и там перелезть, а это значит, придётся задрать ногу, и показать трусы, которые наверняка ничего не скрывают. Либо попросить меня сдвинуться.

Я говорил, что Аверина умная девочка?

Она делает правильный выбор, даже несмотря на то, что лишает меня охрененного зрелища. Подходит вплотную и взглядом показывает, что я должен пропустить королевну.

А вот ни хрена я не должен.

После всего, что она сделала, я могу поступать с ней так, как захочу.

Завожу руку за её спину, и пока мартышка не успела ничего понять, опускаю ладонь ниже, с легкостью просовываю её под платье и с силой сжимаю упругую ягодицу.

«Сукин сын» – Что еще сказать?

Его рука нагло трогает меня за задницу, а я в этот момент ничего не делаю, а только вспоминаю, есть ли у сестры с собой скальпель, чтобы я могла не выходя из дома, провести быструю кастрацию?

– Мамаев, никто не даёт, раз на первую встречную кидаешься? – Надменным голосом говорю ему, пытаясь контролировать цунами эмоций.

Ужасно хотелось вырвать ему эту руку. Оторвать с корнями, чтобы больше не смел так делать. Одно останавливало. Любое моё действие этот озабоченный придурок воспримет как слабость. Если я закричу, он будет чувствовать себя королем моего тела.

Глупо?

Но поверьте, я его очень хорошо знаю.

– Блондинка, которая утром мне отсасывала, с тобой бы поспорила.

– Значит, плохо отсасывала, раз у тебя ширинка дыбом стоило только посмотреть на голые ноги.

Есть!

Попала.

Выстрелом в упор.

Мамаев разозлился.

Его рука резко отлетает от меня, он с силой сжимает кулак возле своего рта.

– Или это на игрушку? – Продолжаю атаку, зная, что он ничего мне не сделает. За стенкой сестра, которая вырвет любому ноги, если кто-то решит меня обидеть. – Так, если надо, отдам. Будешь на неё смотреть и холостыми детьми руку отстреливать.