Хякки Яко - Ступников

нет для Кагуя. Идти ли в одном направлении с нами или уйти прочь — решайте сами. Я всё сказал.

И он ушёл, даже не обернувшись, а на лицах оставшихся Изаму увидел страх и… понимание. Нет, не того что они натворили, пока ещё нет. Но суровости постигшей их кары. Впрочем, его наказание обязано быть куда как тяжелее. Ибо он всё понимал, понимал но не смог предотвратить. Впрочем, каково бы ни было решение Владыки, он примет его с достоинством.

Глава 20

Год, целый год потребовался Клану на то что бы добраться от предгорий Тенхо до восточного побережья моря Касунда. Теперь у его берегов стоит наш город. Хорошее место, всё же Клан слишком засиделся в горах, да и еды здесь куда как больше. Хотя над безопасностью наших рубежей и пришлось поработать. Впрочем, это была не единственная причина по которой я привёл Клан именно сюда, но о ней после. Сейчас же… Да, сейчас мне предстоит вершить суд.

Я до сих пор не знаю, что за демон дёрнул меня сказать именно то, что я сказал в тот злополучный день. Те события слишком уж сильно напомнили мне о прошедшем, как когда-то давно и я стоял в окружении толпы и рвал на части своего врага. Большое всегда начинается с малого, так и распад империй всегда начинается с мелких распрей. Потому, столь явный раскол в рядах Клана, да ещё и столь дерзкий, привёл меня в ярость, нет… Не так, в ярость меня привели его зачинщики. Мои собственные дети, те кто должен был заменить меня на посту Главы, заложили первый камень в фундамент нашего возможного падения. Я просто не мог этого принять, до последнего не верил, даже когда Хидеки всё мне рассказал, я отказывался признавать что они способны на такую глупость, что они поставили собственные обиды и амбиции выше семьи. Но так оно и было. Когда я увидел их на той арене, я вдруг как никогда точно осознал, что они всё ещё дети. Слова сказанные когда-то Изаму вновь и вновь отдавались у меня в ушах. Я сам не давал им повзрослеть, защищал от всех невзгод, а теперь… Теперь всё свелось к этому. Я был виноват во всём, но на терзания тогда не было ни сил, ни времени. И я сказал то, что сказал. Вынес свой приговор. А затем ушёл, просто не мог смотреть им в глаза, боялся передумать.

Я ждал того что Клан воспротивится моей воле. Пусть не явно, но исподтишка будут помогать своим дочерям, внукам и сыновьям, но этого не произошло. Я в который раз недооценил преданность тех моих соклановцев, что вот уже несколько поколений идут со мной бок о бок. Они исполнили мой приказ, для них все зачинщики той свары стали сродни мёртвым.

Первые дни они ещё бродили по улицам, пытались заговорить со своими родичами и друзьями, но никто им не отвечал. Тогда они стали кричать, говорили что осознали всё, но никто не проронил в их адрес ни слова. Клан жил, но без них. Особо ретивые даже попытались устроить драку, но в этот раз никто спускать подобное нахальство им с рук не стал. Зачинщиков быстро поставили на место, оставив избитые тела валятся на земле, и всё это в полной тишине. Пожалуй именно тогда до них начало доходить на какую же муку я их обрёк. Изоляция и абсолютное одиночество, они были предоставлены сами себе, абсолютно одни во всём мире. Некому было их защитить, некому было направить и помочь. Да, именно тогда эти детишки впервые осознали какого-то — быть одному.

Так продолжалось месяц, затем другой и следующий. Клан откочевал, а они шли позади, словно призраки. Пожалуй, единственное утешение, которое они нашли было друг в друге. Бывшие «враги» в одночасье стали теми немногими знакомыми и по-настоящему близкими им существами, теми кто мог понять их страх и боль, теми кто был готов выслушать и помочь. Так они и жили, не замечаемые никем кроме них самих, всегда где-то в стороне, целый год они были предоставлены сами себе, а по итогу… По итогу когда Клан добрался до намеченного места, они все пришли ко мне, на коленях просили прощения, и умоляли позволить им вернутся в Клан. От этого зрелища, на душе было так погано, что словами не передать. Я ведь следил за ними, знал, о чём они говорили и что чувствовали всё это время, и что больше всего на свете они мечтали вновь поговорить со своими отцами и матерям, обнять братьев и сестёр, увидеть в глазах прохожих что-то кроме пустого безразличия, вновь обрести дом и семью.

Они усвоили урок, но должен признать, во многом это стало возможным именно благодаря моим собственным детям, что вновь возглавили их, но в этот раз именно их руководство сплотило этих малолетних раздолбаев. Именно они вразумили и направили их. Сложись карты иначе, я бы раздулся от гордости, но сейчас, сейчас от их успеха мне было только больнее.

Разумеется, я простил этих детишек. Разве могло быть иначе. Они пошли за теми в кого верили, так что и спрос с них малый. Но Такеши и Акико… Они заварили эту кашу, им её и расхлёбывать, хотя, в этом они будут не одиноки.

В Большой Зал вошли виновники моих тяжких дум. Все члены Совета и Наместники Дворов, а вслед за ними и мои дети.

Умеко, нежно улыбнувшись, села по правую руку от меня, Изаму же замер напротив, не смея занять своё законное место.

— Вы знаете зачем я позвал вас сюда?

— Да, Владыка, — раздался мне в ответ нестройный хор голосов.

— Вы двое, отойдите в сторону, вашу судьбу я решу после, сначала же пусть со мной поговорят Советники.

Такеши и Акико сделали быстрый шаг в бок, не смея отрывать глаз от пола, а я продолжил:

— Вы, те кто шли со мной бок о бок, многие десятки лет, те кому я доверял как себе. Что вы можете сказать в своё оправдание?

— Ничего, Владыка, — всё так же хором ответили они мне согнувшись в поклоне, — Нам нет прошения.

— И это всё? Все что вы можете мне ответить⁈ — я вновь почувствовал как чакра начала буквально выливаться из меня, — Я дал вам год! Год на то чтобы всё взвесить и предстать передо мной! И это ваш ответ!!!

— Если позволите, Владыка, — вновь взял слово Изаму, — Мы многое можем сказать, про наше бессилие, про то как потеряв вас мы потеряли и себя, про то как струсили, поддались слабости. Но всё это вы и так знаете. Эти слова не изменят былого, единственное что