Фальдийская восьмерка - Андрей Андросов

Зачем? – не понял Брак, по-прежнему сверля взглядом ручку двери. – Тебе с ним надоело? В первый раз такое?

– Гразгова блевота… – выругался сероглазый и саданул клешней по стене, оставив глубокую вмятину. – Мне от Раскона нельзя. Разосремся на ровном месте хер знает ради чего, а мне потом новую горжу искать.

– Или Везим.

– Или Везим, – согласился Кандар.

Гул голосов из гостиной усилился.

– Пойдем заглянем, – решил Брак, вновь берясь за ручку. – И сразу назад. Вдруг там твоя гора золота лежит, дожидается.

– Или мастерская. Хотя, я сомневаюсь, что ты поможешь мне ее утащить, – просветлел лицом сероглазый, вновь нацепляя маску шутника. – Как бы ноги не подломились.

– Лишь бы хватило рук все унести. – криво усмехнулся калека, осторожно приоткрывая дверь.

Горы золота не было, как и мастерской. Последняя дверь вела в крохотную, шагов семь в поперечнике, кладовку без окон и темную, как недра гигатрака. Свет фонаря выдрал из мрака аккуратно развешанную одежду, какие-то ремни, смирно лежащие на полках причудливые шляпки, цветастые тряпки и прочие принадлежности излишне богатой жизни.

– Хлам, – выдал свой вердикт Брак, порываясь закрыть дверь.

– Обожди, торопыга, – хрипло проскрипел Кандар, явно изображая Шаркендара, – Этот хлам вполне может стоить дороже, чем разрядники с того фелинта. Погляди, какой восхитительный отрез канторского шелка пошел на это бесподобное платье! Между прочим, республиканский крой, даже с вырезом.

– Сам в нем и копайся, если разбираешься. Водой полей, подпали, пошепчи…

– Зачем водой? – не понял сероглазый, любовно потирая полу платья между пальцами.

– Шелк проверить, вдруг подделка. Пойдем, хватит здесь торчать.

– Дай хоть сапоги поищу, повелитель! – взмолился Кандар, картинно падая на колени и копаясь в обувке. – Смиренный раб истово умоляет позволить ему… Стой!

Уже начавший выходить Брак резко обернулся – последнее слово сероглазого прозвучало абсолютно серьезно, что совершенно не вязалось с предыдущим, шутливо-плаксивым тоном.

– Свети сюда. Здесь люк, – перешел на громкий шепот Кандар, копаясь у самого пола. – На засове. Готов поспорить на вторую руку, что слышал голоса.

– Не вздумай, – предостерегающе вскинул руку Брак, отступая назад. Из коридора что-то приглушенно спрашивал фальдиец.

– Я просто гляну, – пробормотал сероглазый, возясь с засовом. Глаза его лихорадочно блестели. – Если там живые, уговорю рыжего убл…

Неподъемная крышка подпола взлетела вверх так быстро, будто за кольцо тянул не увечный горжевод, а разъяренный шатун или могучий даргаш.

Кандара откинуло к стене, стойка с одеждой подломилась и рухнула, взмыли в воздух белые кружевные панталоны. А из темного провала погреба на него уже летела некогда красивая женщина в легкомысленном голубом платье. Скрюченные пальцы со стертыми до костей ногтями ударили раз, другой, уродуя дорогой канторский шелк красными потеками. То ли поняв бесполезность своих действий, то ли следуя еще каким шарговым соображениям, тварь прекратила атаковать руками и навалилась на орущий и вяло шевелящийся ворох одежды, явно собираясь пустить в ход зубы.

Время для Брака снова замедлилось, как тогда, на скиммере. Не в силах пошевелиться, он, словно со стороны, наблюдал за тем, как сжимается уродливая металлическая клешня вокруг не менее уродливой рукояти, как медленно двигается искусственный палец к слишком большому для обычной руки спусковому крючку… И так же медленно к нему приходило осознание происходящего. А потом он все понял и заорал.

– Нет!

Натянутое до предела время отпустило туго скрученную пружину и распрямилось.

Вторя истошному крику калеки, в крохотной каморке ослепительно сверкнуло синим, а через мгновение Брака вышвырнуло из прохода многократно отраженным от стен эйром. Больно приложившись спиной об стену, но оставшись благодаря этому на ногах, он смотрел будто сквозь мутную, вращающуюся во всех направлениях сразу пелену. И видел страшное.

Оглушенная тварь, лежащая ничком в самом центре пестрого урагана драных тряпок, неловко встала на четвереньки. Помотала головой, словно принюхиваясь, и начала поворачивать голову вправо. Туда, где неподвижно лежал у стены Кандар.

Брак шатнулся вперед, чудом при этом не упав, глядя в одну единственную точку и прилагая неимоверные усилия, чтобы удержать на ней стремящийся уплыть куда-то в сторону взгляд. Маленькую, крохотную и подвижную точку, украшенную кокетливой родинкой, чуть ниже аккуратно заколотого пучка светлых волос, и чуть выше грязного кружевного воротника голубого платья.

Он не понял, как в руке оказался нож, но это не имело никакого значения. Простая, по сути своей, задача – сделать пару шагов вперед, наклониться и совместить две точки. Для опытного механика – раз плюнуть, даже ребенок справится. Медленно, аккуратно, маленькую острую точку к другой, бледной и слегка грязной. И надавить.

Рукоятка ножа забилась в ладонях и тут же затихла. От прикосновения к мертвой женщине руки свело знакомым леденящим оцепенением и Брак со стоном откатился в сторону, на мгновение увидев шальные, расширившиеся до радужки зрачки Кандара и тонкую струйку крови, стекающую у него из уха.

Раскон грузно вломился в кладовую, пинком отбросив покойницу в сторону. Замахнулся было саблей, но вдруг замер, прислушиваясь. И, словно кнутом, неуловимо быстро хлестнул самым кончиком лезвия над провалом в полу, отсекая слишком маленькую для взрослого человека белокурую голову. Глухо стукнуло рухнувшее внизу тело. Не останавливаясь на этом, фальдиец одним ударом сбросил в погреб неподвижную женщину и захлопнул люк. Лязгнул тяжелый засов.

Дышал Раскон тяжело, рыжие усы гневно топорщились. Он помог Браку встать, мельком взглянув на окровавленный нож в его руке, и рывком поднял на ноги Кандара. Сероглазого шатало, словно пьяного, он с огромным трудом держался на ногах и что-то невнятно мычал, поминутно заваливаясь в сторону. Подоспевшие братья подхватили его под руки и потащили в гостиную.

Фальдиец откопал из кучи тряпья опустевший жахатель, выругался сквозь зубы и пошел вслед за тяжело хромающим калекой, тянущим за собой грубый холщовый мешок. Нож из руки тот так и не выпустил.

– Ублюдки собираются на площади, – проворчал выглянувший наружу Везим, – Какой недоумок их разбудил?

– Шарк, шарк.

– Заткнись. Где шаргов ревун?

– Шарк.

– Шарк.

Везим по-звериному зарычал и заткнул уши. Сидящие вокруг мешков с добычей братья довольно осклабились.

– Как он? – спросил Раскон у склонившегося над Кандаром калеки.

– Наверное не сдохнет,