Индейский трон, или Крест против идола - Андрей Посняков

Золотой бокал выпал из рук женщины и со звоном покатился по столу.

– А вы… А вы кто такой, дон Карлос? Впрочем… я должна была догадаться… вы совсем не походили на дикаря… я хотела сказать – на индейца. Господи, ну как же я не догадалась раньше?! Так кто вы?

– Ну, ну, мадам… Я же первый спросил!

– Меня зовут Берта. Берта Малинче…

– Так вы француженка?

– Нет, румынка… а вы?

– Русский. Две тысячи девятый год, Санкт-Петербруг…

– Господи!!! Две тысячи девятый! А я из сорок третьего… Вы сказали – Санкт-Петербург… Так Гитлер все же захватил Россию?

– Нет, Советский Союз распался сам.

– Распался… надо же! А Румыния? Что с ней?

– Боюсь, я не очень-то хорошо знаю вашу бывшую страну…

Они проговорили всю ночь, а утром донья Марина – румынка Берта Малинче из ближайшего окружения диктатора Антонеску – уехала. Уехала в сопровождении отпущенных императором пленных… из тех немногих, кто все же сохранил верность неудачливому капитан-генералу.

Дон Карлос лично провожал их.

– Надеюсь, вы не встрянете в еще какую-нибудь заварушку, уважаемая донья Марина.

– К чему? Эрнан достаточно богат. Вернемся в Испанию и заживем, как и полагается достойным и знатным людям.

– Боюсь, это у вас не очень получится, донья Марина.

– Ну надо же хоть когда-то остепениться? Кстати, совсем позабыла… – Женщина вытащила из-за пазухи свиток… – Это письмо Диего Веласкеса своей племяннице… как я полагаю, вашей пассии, сударь.

– Вы читали?

– Конечно же. Не буду врать. И думаю, это известие принесет вам в будущем очень большие проблемы. Ну, не вам, так вашим детям… А теперь прощайте, сеньор! Если вы действительно нас отпускаете…

– Да-да, можете ехать. Прощайте! – Дон Карлос придержал поводья коня. – И все-таки… все-таки жаль, что мы с вами будем лишены возможности встретиться, поболтать…

– Мне тоже жаль… Впрочем, кто знает? – лукаво улыбнувшись, донья Марина взяла коня в шпоры…

С полученным письмом Куатемок и вступил в покои… оглашаемые радостным здоровым криком недавно родившегося сына.

– О, супруг мой! – Изабель вскочила с ложа. – Вижу, ты чем-то озабочен? Так понравилась эта авантюристка?

– Не в ней дело – в письме. Вот, прочти…

Молодая императрица быстро пробежала глазами свиток… и улыбнулась:

– Так я же тебе говорила: наши дети будут иметь все права на многие европейские троны!

– Большие права – большие проблемы. – Дон Карлос покачал головой. – Почему же ты мне не призналась сразу?

– А ты поверил бы? Не счел пустым хвастовством?

– Может быть, и поверил бы… Впрочем, что теперь об этом? Просто голова кругом… моя жена – внучка Максимилиана Габсбурга! Пусть и незаконнорожденная… Кузина короля Карла – императора Священной Римской империи германской нации! Слушай… а ведь наш сын… он ведь имеет права на Австрию… и на германские земли…

– А еще – и на Фландрию, на Лотарингию, на Бургундию…

– Господи… Слушай, а твой дядя… знал?

– Да, конечно… Я ведь именно к нему и была сослана.

– Господи… моя жена – инфанта!!! Ну да, ну да… эта выпяченная габсбургская губа… Дьявол меня разрази. Инфанта!

– Милый, не богохульствуй! Лучше иди сюда… да брось ты это письмо… Сейчас… я позову кормилицу, и мы…

Луч солнца, скользнувший в высокое, на французский манер окно, заиграл на золотом шитье полога.

Подбежавшая кормилица подхватила ребенка – его совсем недавно крестили, тоже нарекли Карлосом, Карлом. Самое подходящее имя для наследника европейских империй…

– Инфанта… – прошептал молодой император и, жарко поцеловав жену в губы, повалил на широкое ложе…

Шочипильцин стал-таки епископом, пусть не сразу, и пока одного только Теночтитлана, Тлателолько окормлял патер Ольмедо. Сиуа со временем возглавил флот, а его родной батюшка, бывший придворный архитектор Моктекусомы, с попутным караваном судов отправился в Италию, откуда вернулся полный самых свежих архитектурных идей. Верный Несауа стал касиком Тлашкалы, получившей большие права и автономию, – заклятые враги постепенно превращались в друзей. Берналь Диас занял при дворе императора Мексики пост канцлера, а Солнышко-Альварадо, которого император смешно именовал непонятным словом «кросавчег», все-таки не вынес спокойной жизни и, сколотив группу авантюристов, ринулся в далекие южные земли – подыскать лично для себя какое-нибудь подходящее царство. Кстати, не так уж и много бывших разбойников пошло за ним – большинство предпочло снимать сливки с недавно пожалованного дворянства и земель.

Да, Матиуш – направляемый и вдохновляемый сеньором Диасом – стал летописцем, а его сестра Ванда неожиданно вышла замуж за того самого молодого жреца, что когда-то чуть было не запытал ее до смерти. Жрец оказался хорошим портным и открыл первую в Мексике мануфактуру…

Атонак возглавил гвардию, ушлый торговец Некок совместно с молодым купцом Шиутеком пустились в какую-то финансовую авантюру…

Жрец Кецалькуцэшликатль – Кальтенбруннер – погиб при невыясненных обстоятельствах – его нашли с пробитой башкой на лестнице одного из храмов за день до того, как Куатемок организовал засаду. Скорее всего постарался Куэкатльшочинко, сумевший все-таки тогда ускользнуть… Правда, не надолго. За голову его была назначена весомая награда… За ней и явился человек с неприметным лицом и метательной дубинкой у пояса. Тот самый… Отрезанную голову жреца он принес с собою в мешке и, честно получив обещанную награду, исчез, о чем дон Карлос теперь сожалел – такой человек, как этот дубинщик, мог очень даже пригодиться для выполнения разного рода деликатных дел.

Ашкаятль, судейский из Шалтокана, возглавивший верховный имперский суд, обещался его все же найти… но вот пока не нашел.

А вот жрецу Тлалока Шикиштопильцину – коротышке с бабьим лицом – можно сказать, повезло – и свою жизнь он заканчивал в дальнем монастыре монахом, замаливая грехи… точно так же, как и Тескаль – верная шпионка жрецов Тескатлипоки. Да, это именно она всегда следила за принцем, контролируя каждый его шаг, именно она выдала его испанцам в Вера-Крусе – жрецы тогда вели с конкистадорами свою игру, она же и командовала «голубыми» жрецами, лишившими Куатемока связи, та девушка-поселянка – это была Тескаль, именно ее голос слышал Сиуа в храме. Это из-за нее погиб на рассвете возвращающийся из гостей тлашкаланец, человек Несауа, – он просто увидел то, чего не должен был видеть, – встречу Зеркальца с одним из «голубых» жрецов. Это Тескаль мутила воду в Шалтокане, а вовсе не бедняги-писцы, как предполагал принц. Именно она, прячась в камышах, без всякой жалости всадила стрелу в плосколицего – чтоб тот не попал в руки Куатемока, не заговорил… Именно она и была той девушкой, что встречалась с доньей Мариной, – жрецы тогда хотели договориться с Кортесом… Правда, Кортес не хотел этого. Тескаль знала язык южных племен, ведь она родилась на юге… а всем лгала, что в Мойотлане – южном районе столицы.