Разведывательная служба Третьего рейха. Секретные операции нацистской внешней разведки - Вальтер Шелленберг

России. Было несомненно, что вскоре русские армии станут достаточно сильными, чтобы не только остановить немецкое наступление, но и отбросить нас назад по всему фронту. К зиме 1942/43 г. промышленность России сможет производить ошеломляющее количество вооружений. Партизанская война в немецком тылу резко усилится, что свяжет большое количество немецких войск и серьезно подорвет наши длинные линии снабжения.

Японцы боялись, что в конечном итоге Германия растратит всю свою военную силу в безнадежной войне. Ввиду колебаний западных союзников в отношении активной поддержки России путем открытия второго фронта компромиссный мир со Сталиным все еще был реально возможен. По словам Янке, руководство Японии единогласно придерживалось этой точки зрения, так что обращение к Германии напрямую или косвенно было вполне вероятным.

Мы долго обсуждали эту проблему. Янке считал, что главным противником такого решения будет Риббентроп, который из-за узости своего мышления не сможет понять ситуацию. Гиммлер находился под слишком сильным влиянием Гитлера, чтобы действовать независимо, и имел путаный образ мыслей. Геринг уже не имел влияния; его звезда закатилась после неудачного воздушного нападения на Великобританию. С того времени Геринг, похоже, почти утратил интерес к крупным военным событиям. Многие приписывали это его возрастающей зависимости от морфия, а кто-то — его чрезмерному и все более нездоровому пристрастию к роскошной жизни.

В это время Гиммлер отправил меня к Герингу в его прекрасный дом на севере Берлина — он носил название Каринхалле по имени его первой жены, — чтобы я сообщил ему о предложении включить Научно-исследовательское учреждение Геринга в Департамент VI. Это учреждение было построено Герингом с помощью военно-морских специалистов для ведения телефонного и радионаблюдения, включая радиоперехват и подслушивание. Каждый телефонный звонок на территории Германии и оккупированных ею европейских территориях можно было прослушать, и зачастую они давали богатый урожай ценной информации. Все междугородние и международные разговоры Гитлера прослушивались и записывались и в случае необходимости передавались в соответствующие правительственные департаменты для ссылок или принятия действий. Однажды цифра объема производства в Германии вооружений, упомянутая Гитлером в разговоре с Муссолини, вызвала большую неразбериху, потому что сам Гитлер получил неправильную информацию.

Когда я приехал в Каринхалле, мне пришлось какое-то время ждать в прихожей. Это было просторное, устланное мягкими коврами помещение, которое своими балками из темного дуба и тяжелой старой мебелью напомнило мне древний храм. После получасового ожидания одна из больших створчатых дверей распахнулась, и вышел рейхсмаршал с маршальским жезлом в руке, одетый, как знатный древний римлянин, в тогу, сандалии и т. д. На секунду мне показалось, что передо мной император Нерон.

Геринг дружелюбно улыбнулся и предложил мне пройти за ним в соседнюю комнату. Он махнул мне в сторону огромного кресла, а сам уселся за небольшим столиком, на котором стояли хрустальный кубок с жемчужинами и античными украшениями. Пока я делал свое сообщение, он перебирал украшения, как будто был в трансе. Когда я закончил, он сказал лишь: «Хорошо, я переговорю об этом с Гиммлером».

Спустя неделю Гиммлер все еще не получил от него никаких вестей и был от этого в ярости. Он гневался на меня, а потом на Геринга, «этого короля черных рынков», как он обычно называл его. (К концу 1943 г. Геринг утратил все остатки власти и лишился уважения.)

Так, уже в 1942 г. единственным человеком, который мог проявить какой-либо интерес к заключению компромиссного мира, был Гейдрих, которого Янке считал одним из выдающихся умов в кругу этих государственных деятелей. Но Гейдрих был настолько занят протекторатом, что было сомнительно, чтобы он один смог оказать решающее влияние на Гитлера. Янке настойчиво предупреждал меня не говорить Борману на этом этапе ни о предложении японцев, ни о посредничестве. По его мнению, Борман был неизвестной величиной и опасным наперсником. Гейдрих благосклонно относился к этой идее, однако на деле тактично предложил этот вопрос на обсуждение Гитлеру, но без какого-либо результата.

Спустя четыре недели — в апреле 1942 г. — Риббентроп уведомил Гитлера о попытке японцев установить контакт с нами через военно-морского атташе Германии в Токио. Гейдрих по телефону предупредил меня, что Гитлеру, возможно, даже захочется поговорить с Янке, с которым он был лично знаком. Но в конце мая Гейдрих сказал мне, что Риббентроп, в конце концов, взял верх, и предложения агентов в Токио были официально отвергнуты немецким военно-морским атташе.

Янке настаивал на том, чтобы теперь я приложил особые усилия к тому, чтобы добиться поддержки Гиммлера, а он повлиял бы на фюрера. Если Гитлер действительно большой государственный деятель, он поймет, что почетный мир с Россией жизненно необходим, но его следует убедить в том, что для Германии не будет никакой потери престижа.

Японцы действительно не оставили своих попыток и в июне 1942 г. попробовали еще раз. На этот раз Генеральный штаб сухопутных сил связался с военным атташе Германии в Токио и предложил, чтобы японская комиссия под руководством армейского генерала прилетела в Германию в немецком самолете дальней авиации для обсуждения вопросов координации гражданской и военной политики. К сожалению, они не скрывали, что будет обсуждаться и вопрос компромиссного мира с Россией. Риббентропу удалось очень эффективно торпедировать их усилия. Японская армия действовала независимо от своего правительства. Риббентроп заподозрил это и немедленно проинформировал об этом японского посла. Это вызвало некоторые трения между правительством в Токио и их Генеральным штабом. Японская армия могла интерпретировать такое поведение министра иностранных дел Германии лишь как официальный категорический отказ, и японцы с негодованием отозвали свое предложение.

После нашего поражения под Сталинградом японцы снова повторили свое предложение немедленно выступить посредниками — на этот раз через своего министра иностранных дел Сигэмицу. Гитлер в своем упрямом фанатизме резко отверг это предложение.

Позднее — в 1944 г. — у меня произошел длинный разговор с контр-адмиралом Кодзимой. Он командовал японским боевым крейсером при нападении на Сингапур, был награжден и получил повышение за исключительную храбрость. Он рассказал мне, что прибыл в Германию на подводной лодке в 1943 г. со спецзаданием изучить ситуацию и уговорить фюрера начать мирные переговоры с Россией. Это предложение встретило категорический отказ. Конечно, когда я беседовал с ним в конце 1944 г., шанс для заключения такого мира был уже упущен.

Второй проблемой, которую я обсуждал с Янке во время тех выходных, была его работа с китайской разведкой. Центры китайской разведывательной службы в то время располагались в Берне, Виши, Лондоне, Стокгольме и Москве. Главные связи Янке находились в Берне и Виши. В то время там находился китайский дипломат — значимый представитель китайской разведывательной службы, который был очень близким знакомым Янке. Он сказал