Чужая семья генерала драконов - Мария Павловна Лунёва

расслабиться. — Меня можно во многом обвинить, Грета. Деяний хватит не на одну казнь. В некоторых селениях маги своих детей моим именем пугают. Я убивал и калечил. Жег и разрушал. Но никогда не опускался до насилия над женщинами. Неужели ты думаешь, что я посмею надругаться над той, что назвал своей?

Он снова навис надо мной. Его губы легкими бабочками поцелуев прошлись по моему лбу и замерли в уголке глаз. Столько нежности было в этом простом прикосновении, что я расслабилась и обмякла в его руках.

— Вот так, моя маленькая испуганная волчица, — шептал он немного охрипшим голосом, — я не обижу. Никогда, слышишь. Убью любого, кто посмеет причинить тебе вред. Не бойся меня.

Его ладонь снова заскользила по моему бедру, поднимаясь всё выше. Замерев, я смотрела в глаза дракону и мысленно просила его не спешить. Дать время всё осознать. Самой захотеть отдаться ему. На губах мужчины скользнула легкая улыбка. Приласкав внутреннюю часть бедра он убрал ладонь, но лишь для того, чтобы провести костяшками пальцев по ложбинке между моих грудей.

— Вегарт, ты, кажется, пришел, чтобы помочь мне помыться, — выдохнула я, пораженная, насколько влажно стало у меня между ног.

— Вранье, — он тихо засмеялся. — Наглое, осознанное вранье! Я сюда соблазнять тебя, Грета, явился. Нагло хочу заметить. И, кажется, у меня получается. Твои щечки хоть всё ещё розовые, но ты хотя бы не жмешься больше в комочек. Я генерал. Всё, что я умею — брать крепости. И ты самая главная в моей жизни. И я очень хочу тебя… взять.

Он произнес это так, что у меня сердце забилось в ушах. Вегарт улыбнулся одними уголками губ, костяшки его пальцев скользнули по моей груди. В горле пересохло, я смотрела на его лицо, не в силах отвести взгляда.

— Самая сладкая победа, — склонившись, он провел губами по моей ключице, оставляя огненный след.

В парилке стало жарче. Выдохнув, я ощутила, как его поцелуи спускаются ниже. Не выдержав, схватила мужчину за плечи и вдруг поняла, что не знаю, что делать дальше оттолкнуть или прижать ближе.

«Он наш» — шепнула довольно волчица.

Взгляд упал на браслет на моей руке. На ярком плетении вспыхивали синие и оранжевые всполохи, создавая причудливый магический рисунок.

— Мой, — выдохнула я. — Ты мой.

Глухо зарычав, Вегарт поднял голову и впился в губы.

— Твой! — шептал он, позволяя мне сделать вдох. — Я весь твой. И только твой, Грета.

Рука дракона скользнула на внутреннюю часть бедра и замерла там.

— Я всегда был твоим, — он сминал мои губы, всё больше теряя над собой контроль.

Хватаясь за его плечи, я стремительно утрачивала связь с действительностью, отдаваясь охватившему нас безумию.

Вегарт не давал мне возможности одуматься. Опомниться. Вынырнуть из омута страсти. Мое сознание тонуло в диких эмоциях. Дракон, казалось, и вовсе обезумел. Шепотки. Сводящие с ума признания. Прикосновения. Горячие. Откровенные. Я ощущала его руки везде. Сама же лишь хваталась за сильные, крепкие плечи. Просила. О чем? Не понимала. Я желала чего-то неизведанного. Хотя нет. Именно сейчас я хотела этого мужчину лишь для себя.

Он был мне нужен.

Мои ноги внезапно оказались закинуты на его талию. Губы дракона терзали мои, его руки творили нечто такое, отчего я плавилась.

— Как же долго я тебя ждал, — шептали мне на ушко. — Как же я тебя хочу!

В голове шевельнулась мысль, что всё слишком быстро, но волчица стремительно её заглушила. Она настойчиво бросала меня в объятия генерала, как в омут. Да, эта часть моей души была полностью за этот союз.

Боль… Следующее, что я уловила. Но и она быстро померкла, снесенная лавиной удовольствия. Вегарт толкался в меня, его напряженный взгляд ловил каждую эмоцию на моём лице. Холодные глаза прожигали душу.

Но мне было уже всё равно, правильно ли всё между нами или нет. Сжимая его плечи, я тихо стонала и просила не останавливаться, пока и вовсе не откинулась на лавку и не притихла, ошеломленная лавиной экстаза.

— Вот теперь ты только моя! — выдохнул Вегарт, — подняв, он притянул меня к себе и обнял. — Моя маленькая волчица. Я позабочусь о тебе. Расслабься, больше не нужно ничего бояться и переживать. Теперь время быть счастливой.

* * *

Это были действительно странные ощущения. Жар на грани терпимого для меня. Мягкие удары по ногам березовым веником. И тут же следом — по ягодицам ладонью.

— Вегарт, — простонала я, неспособная даже пошевелиться. — Откуда у тебя силы?

Ответом мне был мягкий смех. И ещё один шлепок пониже поясницы.

— Тиран, — простонала, уткнувшись лбом в сомкнутые руки. — По пяточкам еще побей!

Я лежала на животе. Передо мной теперь уже точно муж поставил небольшую деревянную миску с холодной водой. Изредка он окунал в нее ткань и протирал мне лицо и шею. Это бодрило, но совсем ненадолго. Я снова теряла возможность шевелиться и превращалась во что-то неуклюжее, ватное и неподвижное.

— Мне нравится твоё состояние, — склонившись, прошептал над ухом Вегарт. — Делай с тобой что хочешь… М-м-м…

— Не надейся, — простонала я. — И вообще, не отвлекайся. Спинку можно ещё похлопать.

— Конечно, моя госпожа, — через смех выдал дракон и послушно прошелся по мне веничком, нагоняя горячий воздух.

И так хорошо стало. Словно груз какой с души выбили. Закрыв глаза, я плавала где-то на поверхности дремоты. Сладкой. Вязкой. Холодная тряпица снова прошлась по моему лицу и шее. Шершавые подушечки пальцев мужчины скользнули по моему виску, убирая прилипшие к коже волоски.

— Сейчас ты больше походишь не на волчицу, а на довольную кошечку. Осталось только замурчать, — его губы поймали мою мочку и слегка сжали. — Но спать не нужно. Так я не пойму, вдруг тебе станет плохо.

— Мне хорошо, дракон, — выдохнула я. — Не отвлекайся от процесса. Стопы и спину. И можно мыть.

— Так кто у нас тиран? — в голосе Вегарта звучало веселье. — Нет, хватит. Слишком уж тебя разморило.

Веник отправился опять в ведерко с водой. Я разочарованно застонала, выражая недовольство. Но кто бы меня слушал. Развернувшись, дракон подвинул ближе таз с чистой водой и весьма недвусмысленно обвел взглядом моё тело.

— Мыть буду везде. Прямо вот совсем, Грета. Где-то ветошью, а где-то руками, — выражение его лица стало таким мечтательным. — Если увлекусь — не обессудь. Такой на всё согласной малышкой грешно не воспользоваться.

Я даже не пошевелилась. Нет, конечно, была слегка возмущена, но сил на то, чтобы выразить свое несогласие, не отыскалось. Что-то невнятно промычав, снова прикрыла глаза.

— Знал бы, что так будет — в первый же день притащил