Любовь холоднее смерти - Анна Малышева

Девушка сердито уселась за машинку и подровняла стопу исписанных листков слева от себя, стопку чистых – справа. «Ну и пусть интригуют, – подумала она. – Ни он, ни она ничего от меня не добьются».

* * *

Стемнело несколько часов назад, и если бы Света не пользовалась полной свободой, ей было бы затруднительно уйти из дома в такое время. Но все обошлось – она известила мать, что заскочит «в одно место» и вернется около часу ночи. Та, глядя в телевизор, сделала благословляющий жест. К отцу девушка даже не постучалась. Сегодня вечером он был особенно не в духе. Дочь уже знала, что его обращение в милицию пока существует только в проекте, и очень опасалась, что не сегодня завтра оно станет реальностью. Девушка понимала, почему отец тянет время. «Ему будет стыдно, если окажется, что он поднял тревогу по пустякам, а Сергей залег у какой-то девчонки. Парню-то двадцать три! Папу друзья засмеют…»

Она прибыла в назначенное место за несколько минут до одиннадцати. Сперва ей показалось, что на углу возле сквера никого нет, но потом различила тень, отделившуюся от рекламного щита. Вглядевшись, она махнула рукой. Брат подошел, раскуривая на ходу сигарету. Руки и губы у него дрожали, он выглядел озябшим и усталым.

– Ты здесь давно? – спросила она.

– Полчаса. Свет горит у Лиды и в соседней комнате. У хозяйки.

Она отметила про себя, что на этот раз он не назвал ту женщину «мамой». «Засомневался, – поняла сестра. – Вдруг стены окажутся не розовыми. Хотя это еще ничего не доказывало бы. Со времени нашего детства их могли переклеить, перекрасить… И точно так же мы ничего не докажем, если стены все-таки будут розового цвета. Бред, но, несмотря на это, мы оба здесь, а ведь по крайней мере один из нас нормален».

– Та запертая комната – угловая, – она указала на темное окно. – Каким образом ты собрался рассмотреть стены? Я не вижу даже, есть ли там занавески!

– О занавесках я не подумал, – искренне расстроился он. – Надеюсь, их не будет…

– А если будут?

– Тогда мы с тобой… – Он прибавил сильное выражение и снова поднял глаза, пристально разглядывая фасад. – Но я все-таки надеюсь, что их нет.

Девушка только пожала плечами. Она заметила в руках у брата свернутый пакет. Судя по тому, как он его держал – довольно тяжелый. Она не успела спросить, что там, как Сергей уже достал оттуда камень солидных размеров – как раз по его руке.

– Ты собираешься…

– Разбить это окно. – Он зашевелил озябшими губами, что-то подсчитывая про себя. – Если отойти на середину сквера, должно получиться…

– Смотри, не попади к Лиде! – предупредила Света. Она начинала понимать его замысел, но он ей не очень нравился. – Или вообще к соседям. Иначе мы с тобой запросто попадем в ментовку на пятнадцать суток… Смотри – рядом дорога, там светло!

– Нас не увидят, – успокоил ее брат и, больше ничего не прибавив, размахнулся и швырнул камень.

Раздался звонкий короткий треск – и больше ничего, кроме сухого удара о замерзший асфальт. Внизу, на втором этаже, загорелось окно, в нем мелькнул силуэт. Брат с сестрой замерли в тени сквера, напряженно вглядываясь в окна. На третьем этаже никто не встревожился.

– Ты попал в стену, – прошептала Света. – Ты замерз, у тебя руки дрожат… Ничего не выйдет.

– Правильно. Кидай лучше ты, – он протянул ей другой камень из пакета.

– Ты рехнулся? Я все окна переколочу! – отступила она еще дальше.

– Тогда не критикуй меня. Кидаю!

Камень улетел за угол и, видимо, вполне благополучно приземлился где-то на мостовой. Во всяком случае, из-за угла не явились ни раненые прохожие, ни подбитые машины. Брат с сестрой перевели дух. Света постепенно распалялась – в ней просыпался спортивный азарт.

– Ты думаешь, что, если разобьешь окно, они побегут туда и включат свет, чтобы посмотреть, что случилось?

– Именно.

– А если там нет лампочки? Иногда хозяйки, особенно старушки, экономят на электричестве.

– Я же говорил, что первое условие от меня не зависит. Надеюсь, там есть лампочка, потому что хозяйка еще не старушка.

– А второе условие? – напомнила сестра.

– Второе – попасть в окно. Кидаю!

Они ничего не увидели и не поняли – только ледяной шорох и звон осыпающихся на землю осколков поведал, что какое-то окно все-таки было разбито. На втором этаже высунулись в форточку и несмело поинтересовались: «Что тут вообще происходит?» Брат с сестрой, естественно, не удовлетворили этого законного любопытства. Они наблюдали за другими окнами, где в эту минуту тоже происходило некоторое движение. Во втором от угла окне отдернулась штора, за ней на секунду мелькнул женский силуэт с длинными локонами, вгляделся, приложив руку к глазам, и пропал.

– Лидка, – прокомментировала Света. – Ну, если нам не повезет… Ты уже присмотрел, куда будем смываться?

Брат не отвечал. Он ждал, неотступно глядя на угловое темное окно, и вдруг схватил сестру за руку, да так больно, что та вскрикнула, забыв о конспирации:

– Рехнулся?!

– Свет!

В угловой комнате и впрямь зажегся тусклый, какой-то пыльный свет. Что было тому виной – слабая лампочка или давно немытое окно – неизвестно, но впечатление было такое, будто луч падает из коридора, а не с потолка. Света, не отрываясь, смотрела на окно.

Она забыла о цепкой хватке брата, забыла о том, что в любую минуту перед ними могут возникнуть возмущенные соседи, а то и вызванный ими патруль…

– Розовые стены, – сказала она.

– Смотри-смотри… – прошептал он, убирая руку и указывая на окно. – Вон они…

У окна стояли две женщины. Одну из них Света тут же узнала. Другая была выше и куда полнее. Она рассматривала разлетевшееся стекло, зябко стягивая на груди одежду, и что-то говорила Лиде. Голос звучал неясно, лица было не разглядеть. Женщина с усилием открыла створку (сквер огласился пронзительным визгом рассохшегося дерева, на асфальт упало еще несколько кусков стекла). Женщина высунулась наружу.

– Она смотрит прямо на нас, – прошептала Света. Какое-то непонятное оцепенение сводило ей руки и ноги. Сейчас она не смогла бы не то что убежать – двинуться с места. Никогда и никого она не боялась так, как боялась сейчас этой темной фигуры в окне, которая старалась ее разглядеть.

– Стой спокойно, – прошептал брат. – Она же нас не видит! Здесь фонарь не горит, я его кокнул полчаса назад.

Женщина ничего не увидела и вдобавок явно замерзла. Она раздраженно закрыла окно, бросила несколько слов Лиде. Обе повернулись и исчезли в глубине комнаты. Свет через секунду погас.

Брат с сестрой, не сговариваясь, быстрым шагом двинулись прочь. Они сделали передышку только у перекрестка, убедившись, что никто за ними не гонится. Света все еще озиралась, но постепенно приходила в себя. Освещенная улица придала ей уверенности, проезжавшие мимо машины не имели никакого отношения к тому ужасу, который она испытала, глядя на освещенное окно розовой комнаты и на женщину в этом окне.