ПТУшник - Иннокентий Белов

возможный вариант на будущее. Одно только требуется, чтобы подруга меня дождалась, я ей пока ничего про будущее поступление в ПТУ не сказал, чтобы не понижать свой статус в глазах девушки и ее родителей.

У нее день рождения в июле, так что, поприсутствовать на нем я не смогу, хотя, в принципе, прокатиться можно в город. Оставлю ей на подарок пока десять рублей, не стану светить свои сильно выросшие возможности денежные.

С собой возьму пару бобин с моими фирменными записями и рублей сто пятьдесят наличными.

Помню, как-то даже купил свободно в городе на Волге два комплекта духов французских в центральном магазине на главной площади, там на них спрос гораздо меньше, чем в Ленинграде.

Вдруг, снова выкинут заграничный дефицит и мне повезет немного заработать между делом.

Может, у кого-то в деревне магнитофон появился, или с городскими познакомлюсь благодаря своему языку и умению поддержать беседу.

Тогда можно и крутой музыкой поделиться с народом.

Пока я посетил с корыстными намерениями и желая найти получше обувь для себя самого наш обувной магазин на Ленинградской, а там с радостью узнал в одной из продавщиц ту самую блондинку, парню которой продал билеты с наценкой на румынский боевик про комиссара Миклована.

Радостно с ней поздоровался, увидел, что и меня она узнала, сразу заулыбалась и позвала с другого конца зала хорошенькую подружку послушать мой веселый треп.

— Света, родственник наш пришел! Послушай, что расскажет, язык то у него без костей!

Я пока разливаюсь соловьем про кондитерское училище около Балтийского:

— Там, вы представляете, одни девчонки учатся и все пирожные, приготовленные на занятиях, можно самим съедать! Как кот с сметане кататься буду!

— Ты же коммунизм хотел строить! — напомнила мне блондинка, которую зовут Наташа.

— И строить, и попасть в него! Это вот самое точное попадание!

Посмешил девчонок и, как бы между делом, предложил послушать очень крутую музыку из моих личных записей:

— Если у вас есть парни с бобинным мафоном! — понятно, что сами девчонки, максимум, кассетник могут иметь и использовать.

— Если и нету, сегодня же найдем! — отмахнулась чернявая подружка Света.

— Ты чего вообще к нам заглянул? — кстати спросила моя старая знакомая.

Тут я понизил голос и сказал, что ищу адидасовские кроссовки нашего производства на себя, любимого и готов заплатить любые деньги.

Слышал, что недавно в городе такие выбрасывали именно в обувном. Понятно, что долго они не лежали.

Тут девчонки переглянулись, и я догадался, что информация о возможности решить мне свои проблемы с обувью у них точно имеется.

— Это которые по двадцать шесть рублей продаются? Очень быстро разбирают, — вздохнула Света, более опытная в торговле, как я понял.

Да, государство, не понятно из каких побуждений поставило на остродефицитные изделия цену в двадцать шесть рублей, хотя, спекулянты лепят к ним сверху еще полторы сотни, насколько я знаю. Продавались бы они по сто двадцать шесть, так же раскупались бы модниками Страны Советов. Иногда мне кажется, что ценообразование в советском государстве направлено именно на создание определенной прослойки вокруг торговли и зарабатывания первых серьезных капиталов теневыми дельцами.

Ну, раз уж государство рабочих и крестьян само себя не любит, от лишних денег для народа отказывается, чего уже мне требовать от себя что-то подобное?

Будем побеждать соблазны сделать денег на ровном месте просто поддаваясь им целиком.

— Мне они конкретно требуются. Заплачу, сколько нужно, — сказал я и посмотрел на девушек заговорщическим взглядом.

Я уже вижу, что девчонки стесняются брать с меня сколько положено, да и еще не так хорошо меня знают. Все же я обычный подросток и вскоре после продажи требуемых кроссовок за мной следом могут появиться родители с гневными криками про спекулянтов, обманувших глупенького сына.

— Деньги есть, нужны кроссовки, — и я свечу полторы сотни рублей в руке, — Они мои, не родительские, я их сам сделал на улицах большого города.

— На чем это ты, интересно, сделал? — задумчиво спрашивает Света, приглядываясь ко мне.

— На записях и еще в Ленинград ездил по делам пару месяцев, — уверенно отвечаю я, чтобы показать, что в теме торговли разбираюсь.

Девушки уходят посовещаться и вскоре говорят мне подойти к закрытию магазина.

— Есть у нас один знакомый, который хочет продать такие кроссовки, синего цвета с желтой подошвой за восемьдесят рублей. Мы проводим тебя к нему после работы, — негромко предлагает мне Света, и я молча киваю.

Потом все же говорю:

— А можно две пары? Еще и моему приятелю. Если, конечно, найдется.

— Посмотрим. Какие размеры?

— Мне сорок второй и ему сорок третий, — говорю я и ухожу, пока девчонки не передумали со мной дело иметь, тем более, к ним подошел покупатель.

У меня пока размер сорок первый, однако, кроссовки эти славятся своей неубиваемостью, так что, возьму на вырост.

Наверняка, сами девушки припасли такие кроссовки, только, побаиваются еще меня, да и стесняются заражать те же двести рублей за пару, как матерые спекулянты делают на той же Ульянке.

Восемьдесят рублей — это реально по знакомству, могу папке подогнать своему. Или Стасу тому же за сто пятьдесят продать или Жеке. Да и просто кому угодно, хорошо, что девчонки из обувного еще не совсем потеряли совесть.

Зато, я уже давно ее не то, чтобы потерял, еще в прошлой жизни, просто понимаю, что спрос и предложение должны соответствовать друг другу. Если можно продать вещь за сто пятьдесят рублей, нет смысла продавать ее за сто двадцать. Продавать всем, кроме своих родных и приятелей, стану по той цене, которую могу получить по максимуму.

Хотя, везде можно сделать исключение и просто подарить человеку необходимую ему вещь даже бесплатно.

Иногда — это возможно! И приятно ощутить себя человеком, не зацикленным на деньгах и прибыли.

В итоге, после работы я встретил девушек около магазина в семь часов вечера.

Мы прошли немного и в одном из подъездов незнакомый парень, на которого они указали, передал мне пару коробок с кроссовками, а я ему сто шестьдесят рублей.

Девушки уже ушли куда-то, однако, я думаю, скоро они вернутся, чтобы получить свои деньги. Да и квартира, скорее всего, откуда вынес коробки с кроссовками парень, принадлежит одной из них.

Они просто договорились со знакомым парнем, чтобы самим не оказаться замазанными в спекуляции с недостаточно хорошо знакомым человеком.

Черт, получается наладить сотрудничество с нужными девчонками, с их наценкой я еще в два раза смогу перепродать дефицит, поэтому, я сразу же ухожу без лишних разговоров с парнем.

Они, конечно, находятся на самом низу