Особый талант - Сергей Куприянов

— Не знаю. Это, наверное, нужно с мужем обсудить. Он лучше знает ситуацию.

— Возможно, — согласился Пашков. Он хотел добавить, что сделать это нужно осторожно, но не стал. К чему зря сотрясать воздух? В конце концов, она не девчонка и сама все понимает. — Нужно заручиться поддержкой влиятельного человека, занимающего такую позицию. Даже не так… Нужно побудить его действовать. — Он замолчал, вдавливая окурок в пепельницу.

— В каком направлении?

— По имеющимся у меня сведениям, чеченцы в Москве действуют через русских бандитов. Нужно попытаться сделать так, чтобы эту связку оборвать.

— Не поняла. Как это можно сделать? — ошарашенно спросила Вертинская. — Это, по-моему, совсем другой уровень. Я имею в виду другие ведомства. Если это, вообще, хоть одно ведомство в состоянии сделать.

— Думаю, в состоянии. Я знаю, что между различными ведомствами существуют противоречия, которые то затухают, то вновь разгораются. Этот костер никогда не гаснет до конца. Если в него бросить достаточно дров, то он вспыхнет с новой силой.

— Дорогое, должно быть, удовольствие.

— Дрова-то подкладывать? Наверняка. Но можно попробовать плеснуть бензина. Нам совсем не нужно, чтобы он горел долго. Достаточно кратковременной вспышки. Это будет дешевле, а нам этого вполне хватит.

— Может быть. Но должны быть хоть какие-то аргументы.

— Один такой аргумент есть. Перед Новым годом был угнан самолет, в котором ехали как раз чеченцы. Они с собой везли крупную сумму денег.

— Все газеты про это писали.

— Вот именно. Нападение на них устроила одна славянская группировка.

— Это точно? — глаза собеседницы расширились от любопытства.

— Главное, чтобы в это поверили те, кому в это нужно поверить. Но не менее важно правильно расставить акценты. Те деньги предназначались для финансирования чеченских боевиков.

— Понятно…

— Вот. — Пашков положил ей на колени пачку долларов. — На первые расходы. Дальше по обстоятельствам. Дело серьезное, так что жалеть денег не стоит.

— У меня, кажется, есть на примете один человек. В свое время он пытался меня, — она усмехнулась, — сделать своим агентом.

— Когда вы можете с ним встретиться?

— Скорее всего сегодня. Но сначала я все же хочу переговорить с мужем.

— Хорошо. Я позвоню завтра. Боюсь только, как бы после вашей активности ваши телефоны не взяли на контроль.

— А мы будем говорить о шляпках, — безмятежно ответила Вертинская. Сильна! Да и красива к тому же. Оставалось надеяться, что у нее все получится. Но лучше подстраховаться.

Выйдя из салона, Пашков нашел телефон-автомат, позвонил Косте Сошанскому и пригласил его пообедать.

Разговор с ним был несколько иным. Другой уровень откровенности и другие цели. Он предложил ему организовать публикацию ряда материалов про его партию, если в них партийные лидеры достаточно определенно выскажутся по чеченской проблеме и, в частности, по деятельности чеченских организованных преступных группировок в Центральной части России. Сошанский обещал переговорить по этому поводу, но сказал, что вопрос вполне решаемый и почти наверняка будет решен положительно, учитывая общую ситуацию и постоянный интерес к этой теме читателей, то есть потенциальных избирателей. Одновременно Пашков намекнул, что есть люди, готовые солидно пополнить партийную кассу, не утруждая при этом ни себя, ни остальных ненужными формальностями.

Когда в пять часов позвонил Злоткин, Пашков сказал ему, что можно начинать подготовку к тому мероприятию, которое они обсуждали накануне.

Большаков чувствовал себя отвратительно. Вчера ему позвонил Горохов и предложил на выбор — либо они встречаются в его кабинете по повестке, которую он готов немедленно отправить, либо Большаков принимает его у себя, но при этом прямо добавил, что ждет от него конструктивного разговора, а в противном случае все их следующие встречи будут проходить в официальной обстановке. Большаков струхнул и пригласил Горохова к себе, неубедительно сославшись на занятость и нежелание терять драгоценное время. На самом деле ему смертельно не хотелось встречаться с капитаном и уж тем более в его кабинете с обшарпанными стенами, старыми канцелярскими столами и прокуренными шторами, что все, вместе взятое, выглядело как приглашение в тюрьму.

Горохов пришел точно, минута в минуту. Поздоровался довольно приветливо и от чая не отказался, но главное, на что обратил внимание Большаков, была папка. Обычная папка с застежками-молниями, но именно она произвела на Большакова сильное впечатление.

— Без протокола пока обойдемся, Иван Николаевич?

— Как вам удобнее, — постарался как можно равнодушнее ответить Большаков. Предложение было похоже на подачку, а становиться обязанным с первой минуты разговора не хотелось. Когда он только начинал заниматься бизнесом, перечитал много книг по деловому общению — от Карнеги до Орлика. С тех пор многое из прочитанного забылось, но кое-что в памяти и навыках осталось.

— Вообще-то, мне удобнее с протоколом. Но я все еще хочу оставить вам простор для маневра. И знаете почему?

— Вы, наверное, добрый человек.

— Наверное. Хотя причина совсем другая. Я вам сейчас просто даю возможность говорить все, что угодно. В конце концов, вы мне скажете то, что нужно. И именно это я и запишу в протокол. Но делаю я вам эту уступку для того, чтобы сохранить с вами хорошие отношения. Хотя поверьте мне, что слушать отпирательства и, уж простите меня за такое слово, вранье довольно неприятно.

— Спасибо, конечно, за доброе отношение ко мне, но я не понимаю, что еще вы хотите от меня услышать.

— Скажу, почему не сказать. А чай у вас хороший. «Липтон»?

— Нет, китайский.

— Мне нужно имя человека, с которым вы обсуждали смерть своего брата.

— Я это обсуждал с десятками людей. В том числе и с вашими коллегами.

— Ну, это понятно… У меня, честно говоря, мало времени. То есть с вами я готов беседовать сколько нужно. Хоть целый час. А после этого… Как вы, например, относитесь к комплексной проверке налоговой инспекции?

— Без энтузиазма. Уже была в прошлом году. Всю душу вымотали. Штраф пришлось заплатить. Но, вообще-то, это похоже на угрозу.

— И напрасно. Хотя устроить такую «радость» бизнесмену совсем несложно. А также комплексную проверку таможни и прочее. Речь о другом. Покойный Аслан был вашей крышей, и вы ему передавали какие-то деньги. Думаю, что немалые. Соответственно уводя из-под налогообложения.

— Даже если это и так, то от налогов уходил он, а не я. А потом я вам по поводу Аслана все сказал. Если он причастен к убийству моего брата, как вы утверждаете, то я только благодарен людям, которые с ним расправились.