ESCAPE - Алиса Бодлер

Еще никогда они не казались мне настолько жизнерадостными. Видеть их в таком состоянии было для меня особой привилегией и являлось чем-то вроде успокоительной таблетки для собственной психики: теперь я знал, видел и понимал, что на самом деле скрывалось за их вечно холодным поведением и тычками в мой адрес. Я пообещал себе, что наконец научусь не воспринимать рабочие отношения между нами как презрение с их стороны.

От анализа меня оторвала Нэнси. Наше взаимодействие начинало по-настоящему меня утомлять.

– Боузи, пожалуйста, пойдем к ним! – хныкала администратор.

– Извини, я не танцую, правда.

– Еще полчаса назад ты и не пил! – капризно надула губы Нэн. – Давай один раз!

Еще раз удовлетворить просьбу этой девушки значило подписать себе приговор. Наверняка она предполагала, что я крайне неустойчив к алкоголю за неимением привычки, и сейчас, после пары глотков вина, буду готов стать ее спутником вечера. К огромному сожалению Нэнси, это ничуть не соответствовало реальности.

– Нэн, послушай… – осторожно начал я.

Я попытался мягко освободить свою руку, но девушка держалась за нее очень крепко, и уже предприняла попытку вытянуть меня в сторону танцпола насильно.

– Нэнси, хватит, – строго проговорил я. – Я просто хочу побыть здесь, окей?

Ее пальцы впились в мою руку еще крепче, и я почувствовал отголосок боли.

– Дуглас, ты пойдешь со мной! – угрожающе зашипела бывшая коллега. Ее глаза были полны уверенности, а губы сжались в узкую полоску. – Я устала за тобой бегать и этот вечер намерена провести так, как мне хочется, ты меня слышишь?!

Немного ударивший в голову алкоголь мешал мне воспринимать ситуацию абсолютно трезво. Я уставился на нее в упор, наблюдая за тем, как образ знакомой мне немного навязчивой, но все еще воспитанной юной девушки превращался в темное пятно, от которого исходила неясная мне агрессия.

Ощущения в руке становились все более неприятными, и я грубо выдернул ее без тени раздумий.

Нэнси закричала:

– Ты урод!

Мое сознание улавливало голос девушки, но перед глазами застыла совершенно другая картина. Я как будто бы разом уменьшился в размерах, а красные кирпичные стены родного квестового клуба мгновенно покрылись деревянной отделкой. Вокруг меня стояла толпа людей такого же низкого роста, как и я сам. Пелена не давала мне хорошенько разглядеть их сразу, и лишь спустя мгновение я понял – это были дети. Те самые дети, с которыми я вырос.

Фраза Нэнси пробудила неприятные мне воспоминания, которые, в силу моего легкого опьянения, быстро материализовались, словно я плутал в очередном «видении» о доме Бодрийяров. Однако, в отличие от моих путешествий по покоям МёрМёр, в этом эпизоде практически ничего не происходило. Дети стояли вокруг, уставившись на меня так, словно в тяжелой судьбе каждого из них был виноват я лично. Они молчали, но я прекрасно помнил, что однажды меня клеймили уродом именно в этом самом месте и при этих самых обстоятельствах. Главная проблема заключалась не в том, что крик девушки вызвал такое состояние моего подсознания. К сожалению, порция вина не давала мне найти путь, благодаря которому я мог бы выбраться обратно, в квестовый клуб, залитый красным светом.

Я почувствовал, как плечо вдруг отяжелело от тепла.

– Правильно ли я понимаю, что главного гостя этой богом забытом вечеринки вы дожидаться не планировали?!

Это был Боб. Я не мог знать, слышал ли он то, что сказала Нэнси и понял ли, что между нами произошел конфликт. Однако, как только я почувствовал прикосновение босса к плечу, девушка просто испарилась.

Если бы я не знал, что Нэнси существует на самом деле, я бы воспринял эту ситуацию как проверку призрачным образом на терпеливость и зрелость. Или же как еще одно прямое доказательство того, что в моей жизни мало что изменилось с тех пор, как я покинул общественное заведение, в котором мне пришлось взрослеть. Пытаясь адаптироваться к окружающей меня реальности, я лишь все больше убеждал самого себя в том, что любые мои действия всегда будут восприняты людьми абсолютно противоположно вкладываемому смыслу. Клейменный «уродом» и «фриком» однажды, остается таким в глазах других людей навсегда. Неужели я всерьез мог подумать, что просто никому не рассказывать о том, что я вижу, и соглашаться на чужие просьбы – будет достаточно для исчезновения ярлыка?

Коллеги приветствовали Боба. Рик подошел пожать ему свободную руку, но вторая ладонь толстяка продолжала покоиться на моем плече. Мне пришлось дождаться, пока мужчины закончат приветственный диалог для того, чтобы наконец обернуться.

Первое, на что я обратил внимание – взгляд моего начальника. Он довольно-таки ехидно улыбнулся, и эта эмоция казалась слегка зловещей в ярком, бьющем по глазам, красном освещении.

– Я не люблю, когда дамы не понимают сказанного с первого раза, – глубоким тоном произнес он.

Я постарался перевести взгляд и найти другой объект для внимания в окружающем пространстве, потому что не мог выдержать того посыла, что он старательно вкладывал в последнюю фразу. Но, как это обычно и бывало в моей жизни, об этом простом решении я впоследствии сильно пожалел.

Веселый Боб явился на корпоративную вечеринку не один. Прямо за ним я обнаружил очень приметного жилистого мужчину довольно-таки зрелого возраста. Он был не так высок, как Боб, но для того, чтобы смотреть ему прямо в лицо, мне все еще приходилось поднимать голову наверх. И, встретившись с его пытливым взглядом, я по какой-то причине не мог просто отвернуться и продолжал смотреть на него в упор.

Я не знал, что именно заставляло меня пялиться на сопровождающего Боба: его белоснежно седая, слегка кудрявая шевелюра, старомодно уложенная назад на манер английского денди, узкие и тонкие черты лица, которые в своем сочетании создавали четкое ощущение иностранного происхождения незнакомца, или почти черные выразительные глаза, подчеркнутые лучиками морщин в уголках. Еще ни одна чужая внешность не вызывала во мне столь большого интереса. Если бы Иви была здесь, она непременно бы уговорила мужчину позировать ей для портрета – настолько сильно он выбивался из тех типажей, что мы видели на улице ежедневно.

Смех Боба заставил меня прекратить игру в гляделки. Казалось, сегодня он выполнял роль моего личного резонера:

– Этого я и ожидал!

Стоять вот так рядом и пытаться продолжать общение, состоящее из сплошных намеков, я был не намерен. Почувствовав острую потребность в личном пространстве, я наскоро пробормотал извинения и отошел от общего стола. Коридор был достаточно узким для того, чтобы скрыться из поля зрения, поэтому я просто отступил к противоположной стороне аллеи и вжался спиной в дверь, которая еще совсем недавно