📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаКогда смерть становится жизнью. Будни врача-трансплантолога - Джошуа Мезрич

Когда смерть становится жизнью. Будни врача-трансплантолога - Джошуа Мезрич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Перейти на страницу:

Смелые пионеры существуют и сегодня. Доктор Нэнси Ашер, декан хирургического факультета Калифорнийского университета в Сан-Франциско (это она пожертвовала почку сестре), много лет провела в Миннесотском университете, пока там строился великолепный центр трансплантации печени в 1970–1980-х годах. Она известна как искусный хирург. В ее операционной всегда тихо, чтобы она могла сосредоточиться. Несмотря на то что она провела в хирургии более 40 лет, ей до сих пор нравится оперировать, и ее фокус нисколько не сместился. Они с мужем Джоном Робертсом пришли в Калифорнийский университет в Сан-Франциско в 1988 году и создали свою программу по пересадке печени, ставшую одной из передовых в мире. Доктор Ашер также является национальным лидером в области пересадки печени от живых доноров, одной из самых сложных дисциплин.

Я говорил с доктором Ашер об ответственности хирурга, которая никогда не уходит. Она не воспринимает негативно свое беспокойство о пациентах. Доктор Ашер считает честью проводить трансплантации пациентам и брать на себя ответственность за их новые органы, ход операции и ее результат.

Аллан Керк, заведующий кафедрой хирургии в университете Дьюка, достиг вершины академической карьеры: он стал членом Национальной медицинской академии. В Висконсинском университете Керк был одним из немногих, кому удавалось совмещать клиническую практику с работой в лаборатории, где он ставил эксперименты на приматах. Один из проектов, который он возглавил во время обучения, заключался в том, чтобы подключать пациентов со скоротечной печеночной недостаточностью к печени свиней, чтобы фильтровать кровь до тех пор, пока пациенты не получат человеческие трансплантаты. Он проделывал это множество раз, но самым запоминающимся пациентом стала девочка, которую он держал подключенной к свиной печени 10 дней! Он не отходил от постели девочки, наблюдая за тем, как ее кровь из бедренной вены протекает через пластиковую трубку в свиную воротную вену, а затем направляется в полую вену и вену на шее. Пациентка в итоге получила трансплантат, и операция прошла успешно, но, к сожалению, позднее девочка умерла.

Я люблю оперировать, но зависимости у меня нет. Признаться, я всегда рад, когда операция отменяется, подобно тому, как радуюсь, если отменяется встреча, на которой должен присутствовать.

Для доктора Керка хирургия – это не только операции, но также наука и предклинические эксперименты. Если доктор Ашер зависима от самой хирургии, то доктор Керк – от жизни хирурга-академика. Ему нравится оперировать, но им движет не только это.

У меня все иначе. Я люблю оперировать, но зависимости у меня нет. Признаться, я всегда рад, когда операция отменяется, подобно тому, как я радуюсь, если отменяется встреча, на которой должен присутствовать. Хотя мне нравится работать на пределе возможностей и заниматься академической работой помимо хирургии, я никогда не ощущаю той одержимости, которую испытывали пионеры. У меня есть смелость потерпеть неудачу, но нет смелости добиться успеха. Во мне отсутствует неумирающая убежденность, что я всегда приду к своей цели, несмотря ни на что.

Пионеры в области трансплантологии были и остаются целеустремленными зверями, как мне нравится их называть. Мы все должны быть им благодарны, и я испытываю чувство глубокого благоговения, когда о них думаю.

Но даже если современные пионеры существуют, возможны ли сегодня эксперименты и неутешительные результаты, какие случались в те времена? Рой Калн ответил на этот вопрос решительно: «Невозможны». У Старзла сложилось иное мнение. Он полагает, что все это уже имеет место в других областях, например лечении рака и генной инженерии: «Это происходит прямо сейчас у нас на глазах. Кто-то внезапно делает что-то неожиданое, и – вау – уже все готово. Да, это может и должно произойти снова».

Сегодня все не так, как раньше. Хирург не может просто пришить человеку сердце шимпанзе и почки бабуина, что, вероятно, хорошо. Хирург не имеет права извлечь органы умершего пациента, не поговорив с его семьей.

Сегодня все не так, как раньше. Хирург не может просто пришить человеку сердце шимпанзе и почки бабуина, что, вероятно, хорошо. Хирург не имеет права извлечь органы умершего пациента, не поговорив с его семьей. Это опять же хорошо. Даже если человек тяжело болен или умирает, это не оправдывает попыток испробовать на нем что-то новое, если нет достаточного количества данных, подтверждающих шансы на успех. Так все и должно быть.

Фрэнни Мур согласился бы с такими правилами. В ответ на использование в 1969 году механического сердца, вызвавшего у общества противоречивые чувства, он написал:

«Отчаянные меры вроде временного замещения сердца аппаратом… поднимают особый этический вопрос… имеет ли врач право предпринимать какие-либо шаги относительно умирающего пациента в безнадежной ситуации? Ответ на этот вопрос может быть отрицательным… Нет никаких оснований предполагать, что эти шаги принесут какую-то пользу. Это дает ложные надежды пациенту и его семье, дискредитирует биомедицинские науки и представляет хирургов как авантюристов, а не осмотрительных людей, которые стремятся облегчить страдания с помощью надежных мер… Только благодаря работе в лаборатории и осторожным испытаниям на живых животных «безнадежные отчаянные меры» могут стать мерами, способными как-то помочь пациенту».

Мур действительно опережал время и всей душой верил в хирургию. Однако он понимал, что у агрессивной хирургии есть границы, выход за которые грозит страданием и продлением боли.

Я солидарен со Старзлом и Муром относительно перспектив хирургии в современном мире. Пионеры сегодняшнего дня будут двигать трансплантологию вперед, делясь информацией о тщательно проведенных исследованиях на национальных конференциях. Вполне вероятно, что в течение следующих 5 лет будут проведены экспериментальные пересадки почек генетически модифицированных свиней людям. У нас есть множество протоколов, по которым пациенты проходят короткий курс иммуносупрессивных препаратов, а затем целиком отказываются от иммуносупрессии. Каждый год на клиническую арену выходит все больше новых идей. Более того, новые иммуносупрессанты, которые мы используем в клинических испытаниях последние 10 лет, дают надежду, что скоро появятся менее токсичные препараты, поддерживающие работу пересаженных органов.

В работе хирурга мне нравится многое. Хирургия не состоит исключительно из многолетней учебы ради овладения определенными навыками, которые позволят вскрывать людей и устранять внутри их неполадки, пока они находятся под угрозой смерти. Из всех областей хирургии трансплантология лучшая. Каждый раз, когда я вшиваю орган и он начинает работать, я не могу поверить своим глазам. Меня радует, что мы получаем что-то от смерти и преподносим бесценный подарок реципиентам и их семьям. Я счастлив быть частью удивительного обмена между двумя людьми, который свяжет их навеки. Более того, я люблю иммунологию, основную науку трансплантологии.

Меня радует, что мы получаем что-то от смерти и преподносим бесценный подарок реципиентам и их семьям. Я счастлив быть частью удивительного обмена между двумя людьми, который свяжет их навеки.

1 ... 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?