Меж двух огней - Дэвид Марк Вебер

Хонор оторвала взгляд от висящей на переборке оплавившейся золоченой пластинки с выгравированным изображением планера и указала на стул перед письменным столом. Она подождала, пока Кардонес усядется, и, сложив за спиной руки, долго смотрела на него в упор без единого слова.

– Что за слухи ходят о Вундермане? – спросила она, наконец приступив к главному вопросу с типичной для нее прямолинейностью.

Кардонес вздохнул. Он надеялся, что наверх ничего не просочится, пока ему не удастся уладить дело, но он должен был лучше знать своего капитана. Он не мог понять, как ей удается быть в курсе всех событий, происходивших на борту ее судна. Он был уверен, что частью системы оповещения является МакГиннес – как и грейсонские телохранители, появившиеся у нее недавно. Однако он не сомневался, что она могла бы обойтись и без них.

– Я намеревался уладить все сам, прежде чем предложить этот вопрос вашему вниманию, мэм, – сказал он.

Всегда плохо, когда старпом не ставит в известность своего командира о чем-то серьезном. В то же время работа старпома как раз и заключается в том, чтобы улаживать подобные вопросы, не привлекая шкипера. В любом экипаже капитан корабля Ее Величества своей властью принимал окончательные санкции по поводу противозаконных действий подчиненных и, соответственно, должен был оставаться в запасе на самый крайний случай, когда не останется иного варианта, кроме как прибегнуть к высшей Власти. Как только подключался капитан, нельзя было избежать применения военного кодекса в полную силу, и Кардонес, как и сама Хонор, полагал, что почти всегда лучше смягчить ситуацию, чем сразу прибегать к тяжелой артиллерии.

«Но иногда нет другого выхода, кроме как выкатить большую пушку», – хмуро подумал он. Желание спасти ситуацию никак не могло служить оправданием и позволить животному, способному искалечить товарища по команде, остаться безнаказанным.

– Я принимаю твои мотивы и твою позицию, Раф, – сказала Хонор, садясь за стол и устанавливая вертикально спинку кресла, – но до меня доходят слухи, которые мне совсем не нравятся… включая происшествие в первом импеллерном отсеке.

Со своего насеста соскочил Нимиц и, запрыгнув к ней на колени, сел прямо и оперся спиной о Хонор, чтобы пристально посмотреть на старпома зелеными, как трава, глазами. Она принялась поглаживать кошачьи уши.

– Мне самому они очень не нравятся, мэм, но в данный момент мы загнаны в угол. Что касается Вундермана, то он настаивает на том, что упал, и Тацуми, санитар, который доставил его в корабельный госпиталь, заявляет, что ничего не знает. – Старпом развел руками. – Полагаю, они оба лгут… но оба к тому же до смерти напуганы. Если ничего не изменится, я не думаю, что кто-то из них признается, а пока они этого не сделают, у нас нет официального основания для дальнейших действий.

– Что говорит начальник дисциплинарной комиссии?

– Томас взял нескольких своих людей и внимательно осмотрел место «падения». Его нетрудно было найти – Вундерман потерял много крови. В том месте не обо что споткнуться, а больше всего пятен крови находится рядом с переборкой, о которую точно не мог удариться лицом человек, идущий по середине коридора. Ни одно из этих обстоятельств, однако, не может быть решающим, и Вундерман мог просто запутаться в собственных ногах, если двигался достаточно быстро.

– А его ребра? – тихо спросила Хонор.

– Снова маловероятное, но возможное объяснение, – вздохнул Кардонес. – Мы с Энджи обсудили, как могло совершиться падение, которое, вероятно, и нанесло ему телесные повреждения. Мы даже составили компьютерные модели. Я бы сказал, тут требуется профессиональный акробат, чтобы выполнить весь комплекс движений, которые он должен был проделать в падении, но вы знаете, как неловко может приземлиться неожиданно споткнувшийся человек. Лично я полагаю, и такого же мнения придерживаются медики, боцман и начальник дисциплинарной комиссии, что кто-то его избил. Мы с боцманом считаем, что это был энерготехник по имени Штайлман, но мы не можем доказать это. Мы также полагаем, что того, кто избивал юношу, остановило появление Тацуми. Я подумывал сломать Тацуми. У него есть несколько очень серьезных замечаний в личном деле, и я мог бы добиться от него правды, но Энджи возражает. Она говорит, что он один из лучших санитаров, каких она когда-либо видела, и что бы ни говорили записи в его личном деле относительно прошлого, он хорошо себя вел на борту «Пилигрима» и, очевидно, на двух предыдущих местах службы. Если он действительно исправляется, я не хочу сделать то, что заставит его взяться за старое.

– А случай в первом импеллерном отсеке?

– Отчасти он кристально ясен, мэм. Нет сомнений по поводу оскорбления Штайлманом старшего по званию. Это произошло в присутствии более двадцати свидетелей. Некоторые из них не торопятся рассказывать детали, думаю потому, что боятся Штайлмана, но они все же подтвердили версию главстаршины Льюис в том, что он сказал. Все остальное не так ясно. Льюис сообразила, как получить доказательства, но люди Томаса не смогли получить четкие отпечатки пальцев с рухнувшего рабочего стенда. Им удалось снять два фрагмента, явно не принадлежащие людям, которые этим стендом пользовались, но они слишком смазаны, чтобы сказать что-то большее. Совершенно ясно, что кто-то преднамеренно разомкнул держатель опор, так что стенд упал, но мы не можем доказать, что это был Штайлман.

– Но вы думаете, что это был он, – решительно сказала Хонор.

– Да, мэм, я уверен. Он – неприятность с заглавной буквы, и тот факт, что Вундерман не признает в нем своего обидчика, делает хуже только ему самому. Это единственная причина, почему я так упорно думал о допросе Тацуми, но, как я уже сказал, если он действительно вернется к старым привычкам, мы сломаем ему карьеру, признав его, наряду со Штайлманом, непригодным к службе.

– Гм. – Хонор покачалась на стуле, потирая кончик носа, и нахмурилась. – Я тоже не хочу этого делать, Раф… но я также не желаю допускать подобные вещи. Если единственный способ добиться правды и положить конец безобразиям состоит в том, чтобы допросить с пристрастием Тацуми, у нас нет выбора. Он – один, а нам надо думать обо всей корабельной команде.

– Я понимаю, мэм, и если придется это сделать, я сделаю. Но, учитывая то, что уже случилось с Вундерманом, и то, как напуган Тацуми, я предпочел бы соблюдать в этом деле максимальную осторожность. – Кардонес почесал бровь, его ястребиное лицо было необычно озабоченным. – Проблема состоит в том, что мы не знаем всех деталей происходящего. Мы с боцманом думаем, что за всем этим стоит Штайлман, но у нее есть сведения, что он действует не один. Даже если мы предварительно заключим его на гауптвахту, нельзя быть уверенным в том, что один из его дружков не доберется до Тацуми или Вундермана прежде, чем они успеют нам все рассказать. Я полагаю, что мы могли бы поместить их обоих в безопасное место и держать там, пока они не решатся сказать нам правду. Но я не могу сделать то же самое с Льюис, а перевод Вундермана и Тацуми под охрану может вызвать шум, которого я хотел бы избежать Короче говоря, это наглядно покажет, что Штайлман и на этот раз вышел сухим из воды.