Межвидовой барьер. Неизбежное будущее человеческих заболеваний и наше влияние на него - Дэвид Куаммен

Каролине, из которого один из ведущих исследователей ежемесячно заказывал по пятьдесят макак по 26 долларов за штуку. Никто точно не знает, сколько макак было «пожертвовано»[159]в лабораториях Альберта Сейбина и Джонаса Солка, не говоря уж о других ученых, но пик заболеваемости герпесом B пришелся на 1957–1958 гг., как раз когда работа над вакциной от полиомиелита достигла своего апогея. Большинство этих случаев приходится на США, оставшиеся – на Канаду и Великобританию; они находятся в тысячах миль от естественной среды обитания макак-резусов, но зато в них шли интенсивные медицинские исследования.

После пика в 1950-х гг. количество случайных заражений уменьшилось, возможно, потому, что лабораторные техники стали применять более тщательные меры предосторожности, например, надевать маски и перчатки и давать мартышкам транквилизаторы, прежде чем брать их в руки. В 1980-х случился второй небольшой пик заболеваемости герпесом B, коррелировавший с новым ростом числа экспериментов на макаках – на этот раз для исследования СПИДа.

Последний на данный момент случай произошел в Национальном центре исследований на приматах имени Йеркса в Атланте в конце 1997 г. 29 октября молодой женщине, работавшей с обезьянами, попала в глаз какая-то телесная жидкость макаки-резуса. Может быть, моча или фекалии, или слюна – никто точно не знает. Она протерла глаз бумажным полотенцем и продолжила работу, и лишь через час нашла время, чтобы промыть глаз водой. Но этого оказалось недостаточно. Она не сообщила об этом случае в отчетах, но через десять дней ее глаз покраснел и воспалился. Она отправилась в кабинет экстренной помощи, и дежурный врач прописал ей капли с антибиотиками. Ну, спасибо, добрый человек. Когда воспаление усугубилось, она обратилась к офтальмологу. Прошло еще несколько дней, она побывала у другого офтальмолога, и лишь после этого ее госпитализировали с подозрением на герпес B. Ей прописали сильные противовирусные лекарства. В это время мазки со слизистой оболочки глаз, отправленные в коммерческие лаборатории для анализа, тихо оттуда забрали – ничего, не обращайте внимания, мы их просто заберем. Их, пусть и с опозданием, все же сочли слишком опасными для лаборантов, не имеющих специальной подготовки.

Женщине стало немного лучше, и ее отпустили домой. Но на следующий день она проснулась с тяжелыми симптомами – боль в животе, задержка мочи, слабость в правой ступне, – и вернулась обратно. В конце месяца начались судороги. Затем – пневмония. Она умерла от дыхательной недостаточности 10 декабря 1997 г. Несмотря на то, что ее отец был врачом-инфекционистом, мать – медсестрой, а в центре Йеркса была куча специалистов, знавших о герпесе B, современной медицине не удалось ее спасти.

После этого трагического несчастного случая многие напряглись. Вероятность преодоления межвидового барьера, может быть, и низкая – в нормальных обстоятельствах даже очень низкая, – но вот последствия могут быть очень серьезными. Через несколько лет, когда у одиннадцати макак-резусов в «сафари-парке» в Англии анализ на антитела к герпесу B дал положительный результат, руководство решило уничтожить все поголовье. Это решение было обосновано тем, что Британский консультационный комитет по опасным патогенам недавно классифицировал герпес B как болезнь четвертого уровня биологической опасности, поместив ее в элитную компанию с Эболой, лихорадкой Марбург и вирусом, вызывающим геморрагическую лихорадку Крым-Конго. В национальных правилах указывалось, что любое животное, зараженное патогеном четвертого уровня, должно быть либо помещено в условия BSL-4 (скафандры, тройные перчатки, шлюзовые двери и так далее – не слишком-то практично для туристического парка, где смотрят на диких зверей), либо уничтожено. Конечно же, положительный анализ на антитела означает всего лишь, что эти одиннадцать мартышек контактировали с вирусом, а не то, что они заражены им сейчас или, тем более, могут заразить герпесом B других. Но эта научная тонкость не предотвратила резни. Охотники за один день убили всех 215 макак в сафари-парке из винтовок 22 калибра с глушителем. Через две недели другой зоосад в английской глубинке последовал их примеру, уничтожив сотни макак после того, как некоторые из них дали положительный анализ на антитела к герпесу B. Закон есть закон, и макаки (зараженные или нет) превратились в очень плохой актив. Более важный вопрос, поднятый приматологами, которые сочли массовое истребление животных отвратительным и необязательным, звучит так: действительно ли герпес B – болезнь четвертого уровня биологической опасности? Некоторые аргументы говорят о том, что это на самом деле не так.

Макака-резус – не единственная мартышка, переносящая герпес B. Тот же вирус нашли и у других азиатских мартышек, в том числе макака-крабоеда (Macadca fascicularis) в его естественной среде обитания в Индонезии. В дикой природе ни макаки-резусы, ни другие животные еще ни разу не заразили людей герпесом B – даже в ситуациях, когда люди очень близко контактируют с мартышками. Этому легких объяснений не найти, потому что все возможности явно есть. И макаки-резусы, и макаки-крабоеды – это животные-оппортунисты, которые особенно не боятся ни человека, ни рукотворной среды. Когда бензопилы и мачете людей изгнали их из естественной лесной среды обитания – в Индии, Юго-Восточной Азии, Индонезии, на Филиппинах, – они стали жить сбором мусора, воровством и попрошайничеством на окраинах цивилизации. Они живут где угодно, где могут найти еду и откуда их не выгоняют. Вы можете увидеть макак-резусов, прячущихся на парапетах правительственных зданий в Дели. Макаки-крабоеды воруют мусор из коридоров общежитий университета, расположенного неподалеку от Куала-Лумпура. А поскольку и индуизм, и буддизм проповедуют доброе отношение к животным в целом и другим приматам, в частности, особенно смелые макаки в изобилии заселили храмы, расположенные в их родных регионах – особенно те, что стоят достаточно близко к остаткам лесов.

В индуистских храмах им помогает сходство с богом-обезьяной Хануманом. Буддизм, по крайней мере, тот его вариант, что исповедуют в Японии, Китае и Индии, тоже имеет древние традиции почитания обезьян. Это видно по культовым изображениям и скульптурам, – например, знаменитое изваяние трех обезьян (не вижу зла, не слышу зла, не говорю о зле) возле храма Тосё-гу к северу от Токио. За множество поколений, за много веков макаки, живущие в этих местностях, ушли из леса и поселились в непосредственной близости от людей. Сейчас они стали талисманами множества храмов и святилищ; их балуют как учеников Ханумана или синтоистского божества Санно, в основном они живут подачками от паломников и туристов.

Одно из подобных мест – Лес обезьян Санге в центре Бали, расположенный среди зеленых склонов вулканов и огромных рисовых полей на самом живописном острове в мире. Здесь, в Санге, двести макак-крабоедов постоянно ждут возможности выпросить подачку у тысяч посетителей, которые ежемесячно проходят через храм и