Полная история Руси - Михаил Погодин

Такое же влияние приобрел себе Всеволод, брат его, благодаря своим государственным способностям (1176–1212). Достоинство великого князя киевского принизилось и в общем мнении.

Старшим во всех смыслах стал великий князь владимирский.

Великого князя владимирского слушались соседние князья, рязанские и муромские, равно как и дальние, — более нежели прежде великих князей киевских, потому что он был гораздо сильнее их.

Название отцом при владимирских князьях продолжалось, как прежде при киевских, также не без возражений, смотря по обстоятельствам. «Мы нарекли тебя отцом своим, говорят Ростиславичи Андрею (1174), но если ты говоришь с нами, не как с князьями, а как с подручниками, то пусть рассудит нас Бог…» Точно так же поступил и Рюрик Ростиславич с Всеволодом в 1195 году.

После смерти Всеволода (1212) достоинство великого князя владимирского начало принижаться так же, как прежде киевского, и Георгию, сыну его, было много хлопот дома с братьями, а до Киева ему уже и дела не стало.

Таковы были отношения великого князя к прочим князьям; какие отношения были у них между собою?

Все князья считали себя как бы вправе, хоть и безотчетно, иметь что-нибудь, участвовать во владении Русской землей, собранной трудами их отцов и дедов, иметь что-нибудь в своем владении, точно как теперь всякий поселянин считает себя вправе участвовать во владении землей своего села. Как сельская земля находится в общем владении всего села, так вся Русская земля, земля Руси, находилась как бы в общинном владении княжеского рода, на которое все князья имели притязание, кому по происхождению и родству где что приходилось.

Все князья были равны между собой, находясь в зависимости, в некотором смысле отвлеченной, каждый у старшего в своем роде, княжившего в стольном отчинном городе, а вместе от великого князя киевского, после суздальского.

Провинившийся князь терял волость по приговору князей (например, Давыд Игоревич, в 1096 году).

Старший князь раздавал своим детям или родственникам города, в пределах его княжества находившиеся, и удельные князья обязаны были его слушаться, то есть ходить на зов его (например, Мономах, сын его Мстислав и проч.).

Главной заботой всех князей, источником и причиной всех их войн и сношений было владение.

Князья, в своем роде, или в отношении к Киеву, ссорились между собой из-за волостей, желая каждый себе больше власти: ломоть в чужой руке каждому из них казался длиннее.

Известен даже особый глагол, вышедший теперь из употребления, определяющий характер междоусобных войн — волоститься; а князья или государи в этом отношении назывались волостелями. О многих войнах именно так и сказано самими князьями или летописцами, без всяких околичностей, просто и ясно.

Одним из предлогов к войнам служило право наследства, с его исключениями, право, по которому не сын наследовал после отца, а брат или вообще старший в роде.

Часто искали князья владений без всякого предлога (например, Ростислав Владимирович (1064), Всеволод Ольгович (1132)).

Иногда искали с предлогами, более или менее справедливыми, например: месть, подозрение (Святослав Ярославич (1072), Георгий Владимирович (1149)), желание вернуть свое (Ольговичи (1133)).

Для чего князья искали себе владений? Для доходов.

Волости и города они ценили количеством доходов, с них собираемых. Роман волынский говорит (1193) тестю своему, великому князю Рюрику Ростиславичу, на предложение его об уступке данной Роману волости: «Мне любо иную волость в тое место даси, любо кунами даси за нее, во что будет была».

Смоленский князь Ростислав Мстиславич получал одной дани, судя по десятине, предоставленной им новопоставленному епископу, до 3150 гривен серебра.

Кроме владения, причин к междоусобиям было мало, и то в начале этого периода, а именно: принуждение к покорности (Мономах и Глеб минский (1109), Ярослав Святославич (1119)), наказание (Мстислав и полоцкие князья (1129)), заступление (Всеволод за Ярополка (1084)); наконец, надо заметить немногие походы с общего согласия (например, вследствие ослепления Василька (1096)).

Войны состояли часто из одних движений или занятий, без всякого кровопролития, и решались почти всегда одним сражением (Ярославичи с Всеславом (1066)), или даже одним походом (Мономах (1083) против Ярополка), набегом (Ростислав Владимирович (1064) в Тмуторакани), осадой (города Владимира Святополком в 1099 году).

Междоусобные войны не имели, особенно сначала, характера непримиримости: это были часто условные, полюбовные, если можно так выразиться, схватки с оружием в руках, как Бог рассудит, т. е. чья возьмет, а после враги становились друзьями, и наоборот, как в кулачных боях. Это в отношении к князьям, а до народа касались они тогда еще менее. Князья воевали друг с другом, а не против народа; они, по большей части, хотели владеть теми волостями и городами, на которые нападали, следовательно, не могли, для своей собственной пользы, разорять их кроме особенных случаев. (Князья с дружиной сами по себе, а поселяне сами по себе.)

Все сношения князей между собой, все их договоры, союзы и ссоры имели также причиной, самой главной, владение, кроме немногих частных случаев: например, князья сносились между собой и помогали друг другу, иногда по родству, — брат помогал брату, имея общие выгоды: Изяслав Мстиславич и Ростислав Мстиславич (1147); Игорь Олегович и Святослав Олегович (1146); все Олеговичи Всеволоду Чермному (1207) и проч.

Поневоле, — если какому князю случалось взять верх над другими и заставить их ходить под его рукою: так слушались многие князья Мономаха, Мстислава, Всеволода Олеговича, Андрея Боголюбского.

Из страха навлечь на себя месть, например, Давыдовичи помогали сначала Изяславу Мстиславичу, а потом Святославу Ольговичу (1146).

По условию, например, Святополк и Мономах, Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславич, действовали заодно (1189).

Князья входили между собой в союзы, составляли своего рода артели или товарищества, чтобы действовать заодно, выбирали себе старших, для которой цели и обязывались клятвой, целуя крест, по-древнему: ходили роте, почему и назывались ротниками.

Великие князья, сильнейшие, принуждали иногда к тому силой. Так, Мономах постановил условием Глебу минскому (1116), Ярославу Святополковичу (1117), приходить к себе на зов. Мстислав жаловался на полоцких князей, почему они не приходят к нему на помощь против половцев, и за то лишил их отчины (1130).

Князья сносились и переговаривались на съездах, обсылались послами (1195), или посольниками (1144), которыми были мужи или бояре (1159, 1197), лица духовные (1161), даже иногда митрополиты (1140), союзные князья.

В случае неудачи прибегали к чужой помощи: к половцам, ляхам, уграм.

Таковы были отношения князей между собой и к великому князю, сначала киевскому, а потом владимирскому.

При всяком новом обстоятельстве, столонаследовании по кончине старшего князя и по прибытии нового, при столоприобретении вследствие войны, выигранной или проигранной, происходило новое рассаживание князей и новая разверстка или переверстка, как у крестьян весной, волостей, по воле главного или старшего князя, если он был не только старше, но и умнее, и сильнее всех, — по взаимному соглашению князей, имевших какие-либо права или притязания, умевших поддерживать свои требования силой, — по назначению победителя, если дело доходило до схватки, — по требованию людей и городов, если они, призывая или уступая, предлагали какие условия. Сила, ум, характер, возраст и старшинство определяли наделы при всяком случае.