Зверь - Сергей Шведов

Жених и невеста проследовали в храм, а Воронин обернулся к стоящему рядом полковнику Иванову и прошептал:

– Оттесняйте людей как можно дальше от стен.

Полковник мрачно кивнул и крепко стиснул ему на прощание руку.

В храме было довольно темно. Тем не менее Воронин отметил, что отделочные работы здесь завершены и храм сейчас выглядит именно так, как этого хотелось заказчикам. Герман, сопровождаемый Песковым и Клыковым, протиснулся в первые ряды гостей, собравшихся для участия в церемонии, многим абсолютно непонятной и сулящей сюрпризы.

– Могли бы в православной церкви обвенчаться, – прошипел на ухо Воронину толстый дядька, стоящий рядом.

– Так ведь они язычники, – усмехнулся Герман. – А вы как сюда попали, любезный?

– Моя дурища притащила, – неохотно отозвался неофит. – Связалась с этой Василисой. А вы что, тоже их веры?

– Нет, мы из органов, – предъявил соседу удостоверение Воронин. – Следим за порядком.

– Ну слава богу, – вздохнул с облегчением дядька, – хоть милицию догадались пригласить. Вот народ пошел! Верят в разную чепуху. Моя-то дура утверждает, что они кого-то в жертву собираются приносить. Вот я пришел сюда, чтобы с ней ничего не случилось.

– У вас, как я понимаю, детей нет? – спросил сочувственно Воронин.

– Так в том-то и дело, – вздохнул гость странной свадьбы. – Моя все хотела для себя пожить, а когда спохватилась, уже все сроки вышли. Возле Василисы таких дурищ пруд пруди. Я свою отругать хотел, а потом думаю, пусть хоть надежда у нее останется.

Видимо, случайных людей, весьма далеких от язычества, в этом странном, ни на что не похожем сооружении, с округлым куполом и разрисованными страшными ликами стенами, собралось подавляющее большинство. Никто из гостей, окружающих Воронина, не знал, что из себя представляет брачная церемония по-язычески и как следует себя вести в данной ситуации приглашенным, коих в огромном помещении насчитывалось никак не менее сотни.

Жених и невеста стояли в самом центре золотого круга диаметром приблизительно метров в пять. Ярко-красная черта на полу отделяла собравшихся от новобрачных, и эту черту никто из гостей не осмелился переступить. Поднявшийся было шум разом стих, когда вдруг заиграла музыка и на золотую арену выскользнули из темноты девять совершенно обнаженных девушек с распущенными волосами.

– Срам-то какой, – осудил устроителей церемонии сосед Воронина, но, похоже, остался в одиночестве со своими старомодными взглядами. Пока ничего сверхъестественного не происходило. И зрелище, подобное этому, любой присутствующий мог увидеть в стриптиз-баре средней руки. Пройдясь хороводом по золотому диску, девушки расступились, и перед зрителями предстала хозяйка языческого бала, ясновидящая жрица Василиса Радзинская, облаченная в шитый золотом наряд и умопомрачительную диадему. По рядам зрителей пронесся шепот не то изумления, не то восторга. Василиса взмахнула золотым жезлом, и девушки, разбившись на две группы, окружили жениха и невесту. Наступила напряженная пауза, в самом центре золотого диска вдруг обнаружился темный провал, и из этого провала полился голубоватый свет.

– Началось! – прошептал Клыков, с испугом озираясь по сторонам. С присутствующими в храме женщинами стали происходить странные вещи: они вдруг разом напряглись и, на ходу срывая с себя одежду, устремились к появившемуся посредине золотого диска светящемуся камню. Девушки, окружавшие новобрачных, расступились, и перед гостями предстали обнаженные жених и невеста. Светящийся камень по форме напоминал ложе, во всяком случае, именно на него легла невеста, демонстрируя своей позой готовность к соитию. Свечение усилилось, и Воронин скорее угадывал, чем видел, что же там происходит с главными персонажами странного действа.

– Стреляйте, Воронин! – неожиданно прошипел ему в самое ухо Песков. – Камень сейчас взорвется.

Опасения следователя были не беспочвенны, ибо свет, исходящий от ложа греха, достиг такой интенсивности, что почти ослеплял всех присутствующих. Герман видел только обнаженные фигуры дам, буквально купавшихся в голубых лучах. А среди наступившей в языческом капище тишины отчетливо слышались стоны женщины, впавшей в экстаз. Стонала, естественно, невеста. И для этого у нее были серьезные основания. Далеко не каждой земной красавице выпадает счастье пережить телесную близость с богом.

– Течет руда, за ней – беда, – вдруг процитировал древнее заклятье Славка Клыков, и Герман очнулся от странного оцепенения, сковавшего его члены от пяток до макушки. Стоны женщины прекратились, видимо, божественный акт соития наконец закончился. Зато камень раскалился уже почти добела, и многие присутствующие мужчины и женщины, ощутив нестерпимый жар, исходивший от него, в ужасе отступили к стенам.

– Кажется, сейчас мой выход, – усмехнулся Герман и шагнул на золотой диск, сжимая в руке заветный амулет. Его он и поднял вытянутой руке, вслух читая заклинание. Когда он дошел до строк «подними ладонь, погаси огонь», жар стал ослабевать, свечение затухать. Воронин увидел устремленные на него глаза новобрачной, в которых была лютая ненависть. Казалось, Светлана готова была разорвать на куски человека, вставшего на ее пути к счастью. Однако что-то мешало ей исполнить это последнее в жизни желание, и она лишь бессильно шевелила губами, посылая разлучнику проклятье. Звонарева рядом с ней не было, это Герман осознал, когда произносил заключительные строчки древнего заклятья:

– Среди ста личин лишь один почин.

Вокруг золотого диска прямо на красной черте стояли сто Звонаревых, одетых в черные смокинги, и ни один из них не был настоящим. Зато среди лже-Звонаревых был Он, Зверь Арконы, и Герману давалась только одна попытка, чтобы покончить с ним. Он поднял свой «Макаров» и прицелился в ближайшего оборотня. Тот тоже поднял свой пистолет, и вслед за ним этот жест повторили девяносто девять его подобий. Герман вдруг со всей отчетливостью осознал, что у него практически нет шансов. Точнее, у него их гораздо меньше, чем у сказочного Ивана-царевича, которому пришлось выбирать суженую из семи дочек царя, похожих друг на друга как семь капель воды. Ивану помогла тогда не то муха, не то пчела, которая кружила вокруг головы его избранницы. Увы, на помощь Герману пчелы не спешили, а между тем время, отведенное ему, заканчивалось. Он вдруг увидел, что потухший было камень вновь засветился все тем же голубоватым светом, и понял, что предотвращенный им было выброс энергии уже не за горами. И тогда, повинуясь скорее наитию, чем разуму, он вновь поднял пистолет и нацелил его в голову Светлане. Его палец медленно потянул назад спусковой крючок. Лицо новобрачной перекосилось от ужаса, она закричала, и вслед ее крику, улетевшему к самому куполу, почти одновременно прогремели два выстрела.

Зверь Арконы слишком любил своих женщин, чтобы позволить кому-то убить хотя бы одну из них. Его лицо дрогнуло, прежде чем он произвел выстрел. И Герману этого мгновения хватило, чтобы первым нажать на спусковой крючок. Почти целую минуту сын Перуна стоял неподвижно в наступившей мертвой тишине. Потом Воронин увидел жуткий оскал, проступивший сквозь благообразные черты Константина Звонарева. Зверь Арконы на глазах изумленных и перепуганных зрителей обретал свое божественное величие. И не было в храме сердца, которое не сжалось бы от ужаса при виде заросшего шерстью монстра. Но еще ужаснее был лик, который вдруг показался прямо над головой Германа. Судя по всему, этот лик принадлежал существу, зачатому не на земном ложе. Рядом с ним даже Зверь Арконы выглядел красавцем. И без того перепуганные гости странной свадьбы с криками ринулись к выходу.