Черная татуировка - Сэм Энтховен

— «Возможно» — это все, что у меня есть, — буркнул Бог.

Эсме снова удивленно уставилась на него. Она догадалась, он сердится на нее не потому, что она схватила его за горло, а потому, что она неуважительно отнеслась к его работе и познаниям.

— Ладно, — сказала она и отпустила старика.

— Большое спасибо, — поблагодарил Бог и протянул Эсме руку. — Прошу.

Эсме неуверенно подала ему свою. Они шагнули в отверстие в воздухе — в то, которое находилось за ним.

Эсме моргнула. Белизна странной комнаты исчезла. Ее глаза не сразу привыкли к перемене освещения. Она поняла, что они парят в воздухе посередине высокого сооружения, похожего на дымоход. Дымоход был очень широкий, и его стены были сложены из тысяч черных каменных плит, уложенных друг на друга. Высоко наверху Эсме увидела крошечную точку серого света. Внизу лежала непроницаемая тьма.

— В данный момент, — гордо сообщил Бог, — мы в центральной шахте дворца. Она тянется от «Иглы», являющейся ее верхней точкой, вниз, до самого сердца Дракона. Это расстояние составляет около семидесяти тысяч…

Бум! Его разглагольствования прервал неожиданный шум взрыва, донесшийся откуда-то снизу. Сила нескольких ударных волн подряд была настолько велика, что массивные камни в стенах задрожали.

— Ох! — воскликнул Бог, когда на них с Эсме начали сыпаться пыль и сажа. — Ничего себе!

— Вы не хотите сказать мне, что это такое? — спросила Эсме.

— Это Дракон, — ответил Бог как ни в чем не бывало. — У него выделился желудочный сок, и теперь он разъедает фундамент дворца. Очень скоро весь ад и все его обитатели будут переварены и превращены в чистую энергию, чтобы Великий Поглотитель мог проснуться. Скордж явно продвинулся в исполнении ритуала дальше, чем я предполагал. Нам лучше поспешить.

— Куда поспешить? — спросила Эсме.

— Туда, — ответил Бог, указав наверх пальцем, торчащим из лиловой перчатки. — И побыстрее, пожалуйста. Так быстро, как только можешь.

Эсме недовольно поджала губы, но сделала, как он просил. Она стала набирать скорость. Мимо понеслись стены дымохода. Через несколько секунд она обернулась и посмотрела на своего спутника.

— Так? — спросила она. — Мы должны вот так лететь?

— Нет, — сказал Бог и покачал головой. — Погоди. Пожалуйста, просто остановись.

Эсме замедлила полет. Вскоре они застыли в воздухе над зияющей внизу пропастью.

— Я так и думал, что ты знаешь толк в скорости, — насмешливо сказал Бог.

— Прошу прощения? — удивилась Эсме.

— Ты в родстве с Кхентименту! — сказал Бог таким тоном, будто разговаривал с дебилкой. — Когда речь заходит о скорости передвижения, за всю историю ада не было демона, равного Скорджу. А ты, — добавил он, — плетешься так, словно у нас вечность в запасе!

— Вы хотите, чтобы я летела быстрее? — спросила Эсме. — Вы об этом говорите?

— Конечно, если тебя это не затруднит, — отозвался Бог с ухмылкой.

Эсме несколько секунд молча смотрела на него.

— Отлично, — сказала она и с места набрала сумасшедшую скорость.

Старик судорожно сжал ее пальцы. Эсме летела вверх все быстрее и быстрее. Вскоре у нее заложило уши от рева рассекаемого воздуха.

— Ну? — прокричала она. — А это вам как?

Но к ее изумлению, Бог снова покачал головой.

Эсме, ничего не понимая, снова сбавила скорость и остановилась.

Бу-у-у-ум! Воздух сотрясся от нового взрыва, прогремевшего внизу. Когда стены шахты перестали трястись, Эсме увидела, что Бог просто вне себя от нетерпения.

— Ты разве меня плохо расслышала? — спросил он и махнул рукой. — Или ты меня не поняла? Нам надо посетить столько мест! Нам столько надо сделать! А ты ползешь как черепаха!

— Не сказала бы, что я ползу, — буркнула Эсме.

— Знавал я синджа, который мог летать быстрее тебя, — проворчал Бог и вздохнул. — А я думал, ты действительно чего-то стоишь против Скорджа. Думал, ты справишься. — Он смерил Эсме взглядом с головы до ног и покачал головой. — Очевидно, я ошибся.

— Слушайте, — сказала Эсме, снова теряя терпение. — Не знаю, чего именно вы от меня хотите, но я вам так скажу: лететь быстрее просто невозможно.

— О, блеск! — воскликнул Бог. — Просто восторг! Теперь мы начнем спорить о том, что такое «возможно»! И какое мы выбрали для этого чудесное время и место, да позволено мне будет заметить!

Эсме непонимающе уставилась на него.

— Ты разве не знаешь? — спросил Бог. — Скордж умеет перемещаться быстрее света. Молекулы просто расступаются на его пути; сама ткань реальности по желанию Скорджа дает ему дорогу. А ты споришь со мной о том, что возможно, а что нет.

— Минутку, — сказала Эсме. — Вы хотите сказать, я могу летать так же быстро, как Скордж?

— Аллилуйя! — театрально воскликнул Бог. — Кажется, наша девочка начинает что-то понимать.

— Быстрее света? — повторила Эсме.

— И такие мелочи, как стены, тебя тоже не должны смущать. Ну, ты собираешься трогаться с места или нет?

Эсме задумчиво прикусила губу.

— Ладно, — пробормотала она. — Наверное, я могу попробовать. Но еще один вопрос. Если я действительно могу летать так быстро, как вы говорите, как же мы узнаем, куда направляемся?

— Милая моя девочка, — сказал Бог. — Ты, главное, делай свое дело, а я о своем как-нибудь позабочусь. Хорошо? Мне нужно только, чтобы ты набрала скорость.

Эсме пожала плечами.

— Договорились. Вперед.

— Не оплошай на этот раз! — прокричал Бог.

Но они сразу помчались вперед настолько быстро, что ветер сорвал слова с его губ и куда-то унес.

Продолжая хмуриться, Эсме набрала скорость, которую сама для себя считала самой большой. Слова эхом звучали у нее в сознании.

«Скордж умеет перемещаться быстрее света».

«В тебе есть что-то особенное».

«Безграничная сила. Сила, которую невозможно себе представить».

Неужели это правда? Неужели она в самом деле все время использовала только частицу того, на что способна? Возможно, так оно и было. Но если бы она высвободила всю свою силу, если бы дала волю своему потенциалу, не стало бы это опасно? Если сила, которой она была наделена, происходила от Скорджа, то, вполне вероятно, она не смогла бы этой силой управлять. Может быть, тогда она стала бы злой, порочной. Может быть, тогда Скордж обрел бы возможность ею управлять. Даже теперь, когда столько было поставлено на карту, в этом был слишком большой риск. Это было чересчур опасно.

Но…

«Ты действительно чего-то стоишь против Скорджа».