Дочь - повелительница Зари - Юрий Иванович

Вдруг в кают-компанию вбежал помощник капитана и крикнул:

– Произошла резня между наемниками и воинами графа! По крайней мере, один из них убит.

Все вскочили на ноги и, толкаясь, поспешили к выходу. Только Торрекс схватился за грудь и застонал. Ведь это для матросов пассажиры делились на наемников и воинов графа. Для ветерана же все делились на его племянника и прочих. Поэтому он в первую очередь подумал о самом худшем – и предчувствия его не обманули.

В коридоре, который разделял каюты первого и второго классов, лежали три окровавленных тела. Возле них хлопотали судовой врач и помогающие ему матросы.

Чуть дальше матросы перевязывали Теодоро, над которым с мечом на изготовку стоял Савазин. Юноша был без сознания. Неподалеку от него, истекая кровью, лежал один из графских воинов.

Даже при беглом взгляде можно было понять, что потасовка получилась изрядная: переборки были забрызганы кровью, обшивка прорезана. Даже на подволоке виднелись красные пятна.

– Что здесь произошло? – спросил капитан.

– Я шел по коридору с той стороны, когда услышал здесь угрожающие крики и звон мечей, – сказал один из матросов. – А затем увидел, как эти двое, – он указал на графских воинов, – пытаются проткнуть ножами того наемника. Хоть ему с мечом и неудобно было, но этому он горло вспорол, а сам уже на ногах еле стоял. На мои крики остановиться они не обращали внимания, зато прибежал вот этот гензыр и дал по ногам этому воину.

Савазин кивнул и добавил:

– Я перерубил ему сухожилия, иначе он бы убил Теодоро.

Еще некоторое время выясняли тяжесть полученных ран, в чем помогли выскочившие на шум Бениды. Племянник Торрекса был в очень тяжелом состоянии, тогда как графскому воину смерть не грозила.

– Разнести раненых по каютам! – приказал капитан.

В этот момент сквозь толпу матросов прорвалась Виктория. Некоторое время она округлившимися глазами разглядывала все вокруг, а потом выхватила короткий кинжал и со скоростью атакующей пантеры бросилась к стоящему в сторонке Ярке:

– Это ты приказал им напасть!

Только самоотверженные действия нескольких матросов и Хазры, которая повисла у девушки на плечах, позволили избежать очередного кровопролития. Ярке, побледнев, отскочил от нее и крикнул:

– Да она с ума сошла!

Раненых понесли в каюты, труп убрали и приступили к расследованию инцидента. Следователями капитан назначил Семена и Нимим. Бенида вошла в этот список после того, как Семен тихо сказал капитану о ее уникальной способности отличать правду от лжи.

Капитан и сам не остался в стороне. После короткого совещания все трое направились к раненому воину из графской охраны, который, по уверениям судового врача, мог говорить. Каково же было удивление следователей, когда они увидели раненого при смерти: с посиневшим лицом и закатившимися глазами.

Все попытки врача ни к чему не привели – бедняга так и умер, не приходя в сознание. Ни врача, ни Бениду нельзя было упрекнуть в незнании медицины, и они в два голоса высказали свое мнение: раненый отравлен.

– Как же так? – усомнился Загребной. – Ведь он ничего не пил и не ел!

– А это и не обязательно. – Судовой врач потыкал пальцем в бинты, а Нимим продолжила его мысль:

– Кто-то просто насыпал немного яда на открытую рану при перевязке или еще раньше.

Стали выяснять, кто и когда подходил к раненому, и оказалось, что больше всего «помогал» своему воину сам граф Ярке. Он так и крутился вокруг, пока его не отогнал врач. Вначале взволновались, что подобное могло произойти и с Теодоро, но потом вспомнили, что над тем все время стоял Савазин. Да и проверка показала: племянник Торрекса хоть и в беспамятстве, но дышит нормально, и у него все-таки есть некоторые шансы выжить.

После допроса графа Ярке триумвирату стало понятно, что именно он приказал своим воинам совершить злодейское нападение на конкурента. Видимо, слухи о романтической ночи дошли и до его ушей, и юноша из ревности решился на кровавую месть.

Однако Ярке упорно отрицал свою вину. Похоже было, что даже узнай он о способностях Нимим, то и тогда бы не признался открыто в содеянном преступлении. Что больше всего и опечалило Загребного, который в конце допроса с презрением произнес:

– Ярке, какой же из тебя воин? Разве ты не мог свои сомнения разрешить в честном поединке?

К сожалению, до совести юноши было не достучаться, он с маниакальным упорством повторял:

– Я никого не подговаривал и никого не убивал…

Капитан вынес вердикт:

– Граф, вы арестованы по обвинению в подстрекательстве к убийству. На берегу вы будете сданы королевскому прокурору, и вашу судьбу решит суд. Хотите сказать последнее слово?

В чужом государстве у Ярке не было ни единого шанса избежать рук секустратора, да и допрашивать там будут совсем по-иному. А уж если Теодоро имеет хоть какой-то титул, то и казнь будет страшна.

Но юноша после слов капитана окаменел совершенно и больше ничего не сказал. Когда его увели, Загребной тяжело вздохнул и обратился к капитану:

– Прошу меня выслушать и понять правильно.

– Я весь внимание.

– Когда Ярке отправлялся в путешествие вместе с нами, я пообещал его отцу, графу Эжену, что присмотрю за его сыном как за собственным. И вот не справился с обещанием. Так что в случившемся есть и доля моей вины…

– Не стоит так терзаться. – Капитан встал и прошелся по кают-компании. – Да, и насколько я понял, вы человек очень решительный и сантименты вам чужды.

– Увы, не всегда, – признался Семен, тоже вставая. – Именно поэтому я бы и хотел просить вас о любой возможности, если она, конечно, имеется, чтобы дать шанс Ярке остаться в живых.

Капитан долго и задумчиво смотрел на своих пассажиров, переводя взгляд с Семена на Нимим, а потом хмыкнул:

– Вообще-то есть такой шанс…

– А именно?

– Если нам попадется встречное судно, то я пересажу на него графа вместе с его воинами. А дальше… как он сам себя накажет.

Загребной многозначительно переглянулся со своей Бенидой и склонил голову.

– Был бы очень признателен, если бы вы так и поступили.

– Ладно, тогда пусть надеется на удачу. Если шторм нас не отнесет далеко в сторону, то нам навстречу попадутся корабли. А уж там будет видно, как они откликнутся на мои сигналы.

Шторм был коротким, и это подтвердило репутацию моря как самого спокойного. Уже под утро корабль вернулся на прежний маршрут. Качки почти не было, но тренировки на юте никто и не вздумал возобновлять с самым рассветом. По крайней мере, Семен не решился выгнать дочь наверх, когда увидел ее дремлющей возле койки Теодоро. Только спросил дежурящего у двери Савазина: