Жар сумрачной стали - Глен Кук

Попка-Дурак сорвался с моего плеча и взмыл в воздух. Этот шельмец выложит мои догадки первому встречному. Задаром. Давно не летал, кстати; вон как его заносит. Рыская из стороны в сторону, попугай полетел к Тинни.

– Как мне их узнать, если они надумают вернуться? Или убежал всего один, а остальные тут?

– Попробую выяснить. Я потому и в библиотеке рылся, что хотел найти что-нибудь полезное. Пока ничего не нашел, но еще не вечер. Мне известно, что они боятся серебра. Вооружите своих парней дубинками с накладками из серебра. И чего они позарились на этого несчастного Стукера?

Нагит посмотрел на меня так, будто я ляпнул несусветную глупость.

– Он охранял ворота восемнадцать часов в сутки, мистер Гаррет. Видел, кто приходит и кто уходит. А за такие сведения многие готовы заплатить, уверяю вас. Кроме того, в оставшееся время он присматривал за домом. И мог ходить, где ему вздумается.

– И никто его не заподозрил бы… Как ловко замаскировался, скотина! Ладно я, мы ведь толком не знакомы были, но он даже мисс Монтецуму за ужином одурачил!

– Самая подходящая цель, мистер Гаррет. Стукер был одиночкой, ни с кем близко не сходился. В его преданности движению никто не сомневался. Босс часто повторял, что у Стукера всем нам не мешает поучиться отношению к делу. Словом, на него никто бы не подумал.

У лже-Стукера не было возможности закопать поглубже того человека, которого он подменил. И все потому, что явился этот треклятый Гаррет. Я поежился: то ли зябко стало, то ли страшновато… На месте Стоквелла я бы заглянул в гости к Гаррету, лучше ночью и с ножичком в кармане.

Говорите, Стукер был предан вашему великому делу? Ну-ну… Вам, конечно, виднее.

– Уверены?

– Насчет Стукера? Целиком и полностью. Он справлялся со своей работой на «отлично». А для меня это – основное.

– Понятно. – Краем глаза я заметил, что в нашу сторону направляется Тинни. Казалось, она не видит выпученных глаз и разинутых ртов. Да, испытания моей подружкой эти сверхчеловеки явно не выдерживали.

Едва она вложила свою ладошку в мою лапу, все мужчины окрест возненавидели меня лютой ненавистью.

– Ты еще долго? – промурлыкала она.

– Не знаю, милая. Тут снова оборотни объявились. Подменили охранника.

– Жаль. Он мне понравился.

– Это был оборотень. А настоящего убили до нашего появления.

Я ткнул пальцем. Тинни покосилась в том направлении и дернула плечиком.

– Мерзкое зрелище, – согласился я. – Сперва им полакомились дикие собаки, а потом и венейбловы ящерки…

– Фу, Гаррет! Вечно ты какую-нибудь гадость скажешь! Так мы идем или нет?

По правде сказать, встречаться с дядюшкой Уиллардом у меня не было ни малейшего желания, однако…

– Мистер Нагит, мне нужно проводить эту очаровательную особу. Я скоро вернусь.

Особой радости лейтенант не выказал.

– Поступайте, как считаете нужным. Я распоряжусь, чтобы вас пропустили.

– Пускай Венейбл пустит свою свору по следу оборотня, – предложил я на прощание. – И учтите: если вы его поймаете, первым с ним говорю я.

Нагит нахмурился.

– Думаю… Ну что там еще?

Все вдруг засуетились, забегали.

– Похоже, кто-то едет.

Так оно и было. Причем этот «кто-то» не скупился на показуху. Его свита была столь многочисленной, что вполне могла сойти за небольшую армию.

К нам подбежал парень, слишком юный на вид, чтоб быть ветераном.

– Полковник Теверли, лейтенант. Он вот-вот прибудет.

И вправду пора сматываться. Готов поспорить на что угодно: после вчерашней ночи полковник, мягко выражаясь, не в духе.

Тинни прижалась ко мне и проворковала:

– По-моему, нам лучше свернуть в сторонку.

– Может, ты и права.

– Конечно, я права! Если они на нас, чего доброго, накинутся, тебе попадет не только от дядюшки Уилларда! – Быстро девочка соображает, да? За это я ее и люблю. Разумеется, орду, возвращавшуюся из города в лагерь, никто не мог предупредить, что мы – желанные, даже в известном смысле почетные гости. А старина Теверли, помнится, имел скверную привычку сначала проткнуть насквозь, а уж потом разбираться, чужой ты или свой.

Вдобавок я отнюдь не рвался возобновить наше с ним фронтовое знакомство. В конце концов, мне все равно сюда возвращаться. Вот вечерком и свидимся.

Только мы выбрались за ворота, как мимо нас проскакали первые всадники. Что удивительно, лишь двое или трое из них скользнули взглядом по моей подружке. Меня же вообще никто не заметил, будто я был в плаще-невидимке.

Проводив всадников взглядом, мы повернулись и зашагали к городу. И тут Попка-Дурак заерзал у меня на плече и принялся истошно вопить. Наверно, он пытался что-то сказать, но за то время, что помалкивал, успел забыть человеческий язык.

– Не приспособлен к сельской жизни, – пояснил я для Тинни. – Э-хе-хе… Может, оставить его в лесу?

– Кстати, о лесе. – Тинни махнула рукой в сторону рощицы, которую нам предстояло миновать по дороге из усадьбы. Над макушками деревьев поднималась тонкая струйка дыма. – А что сталось с теми, кто, по твоим словам, следил за нами?

– Отличный вопрос, дорогуша, – одобрил я. – Пожалуй, мне стоило попросить у твоего нового покровителя что-нибудь поувесистее…

– Естественно. Но ничего, ты уболтаешь любого врага.

– Твоими бы устами, лапушка… Будь оно так, не пришлось бы мне улепетывать без оглядки от той богини, что в подружки набивалась.

– Гаррет, ушам своим не верю! Ты – и убегаешь от женщины?

– У нее кожа зеленая, а рук четыре вместо двух. И зубы как у ящериц Венейбла. Хотя она симпатичная.

– Не сомневаюсь. Там кто-то есть.

Зрение Тинни острее моего. Лично я ничего и никого не видел, но положился на ее слова: склонности к дурацким шуточкам за нею не водилось. Во всяком случае, пока.

– Надеюсь, не гнилая, – пробормотал я, подбирая с земли палку. Она наверняка разлетится на мелкие кусочки при первом же ударе, но к человеку с палкой в руке обычно относятся уважительно. – Надо забежать домой, прибарахлиться.

– Я бы составила тебе компанию, да дядюшка Уиллард, верно, с ума сходит.

– Настоящий мужчина всегда поймет женщину, – сообщил я Попке-Дураку. Среди деревьев между тем мелькнула тень: кому-то не сиделось на месте. Мало того, этот «кто-то» был не один. – Надеюсь, они не вместе.

Обошлось: соглядатаи и вправду не были заодно; мало того, друг друга они приметили, похоже, давным-давно и все норовили укрыться так, чтобы не заметили остальные. Пока мы с Тинни шли через рощицу, со всех сторон доносились шорохи и приглушенные возгласы.