Мерзкие дела на Норт-Гансон-стрит - С. Крэйг Залер

Тэкли продолжал идти вперед по тротуару, и Жюль следовал за ним, по его следам. Его правая нога ушла в сторону, и ребра в очередной раз щелкнули. Задыхаясь от боли, Беттингер рухнул в снег.

– Ты как? – спросил Доминик.

Детектив крякнул. У него возникло ощущение, что в мышцы между ребер кто-то вонзил кинжал.

Внезапно сильные руки поставили его на ноги.

– Ты можешь идти?

Острая боль стала пульсирующей, и Беттингер кивнул, очищая от снега глазницы дьявола.

Уильямс сжал плечо напарника.

– Когда испытываешь боль, думай о том, как мы убьем Себастьяна.

Фаланга из трех полицейских продолжила движение на север.

Одной рукой Жюль сжимал бок, другой – пистолет. Он шел вперед, попирая ногами белого врага. Все части его тела либо болели, либо онемели, либо пульсировали от того и другого одновременно.

– Вчера вечером Хуан выиграл, – сказал Доминик. – И унес с собой не меньше пяти банкнот.

– Да, он превосходно играл в покер, – отозвался Тэкли.

– Интересно, был ли у него шанс…

– Оставь это для похорон! – рявкнул коп с пятнистым лицом. – Сейчас нам нужно другое.

– Извини.

Они миновали перекресток и остановились на противоположной стороне.

– Давайте попробуем здесь, – предложил Эдвард.

Полицейские поднесли свистки к губам и подули в них, собрав все оставшиеся силы. Ленточки пара взвились в воздух.

Залаяли собаки. На этот раз заметно громче.

Беттингер зафиксировал направление, откуда доносился лай – немного южнее двух развалившихся зданий и прямо на запад.

– Они двигаются, – заметил детектив.

– Они гуляют, – уточнил Доминик. – Как я и говорил.

Внезапно животные смолкли.

– Их трое, – добавил великан-полицейский. – Джулия, еще один пес и третий, поменьше.

Полицейские спрятали свистки в карманы и двинулись в сторону своих четвероногих целей. Вместо того чтобы нестись вперед по снегу, Тэкли скользил по нему, что существенно уменьшало шум. Беттингер и Уильямс последовали его примеру, и вскоре их отряд звучал, как три маленькие мельницы, мелющие зерно.

Приближаясь к концу квартала, Эдвард указал в сторону широкой кучи мусора, лежавшей между полицейскими и животными.

Отряд, тихонько шаркая, двинулся в ее сторону. Мельницы продолжили свою работу, снегопад усилился.

– Подуем в свистки снова? Перед тем, как войти внутрь? – тихо спросил Доминик.

Тэкли покачал головой.

– Барбосы сообщили нам вполне достаточно.

– Доберманы.

Шаркая вместе со всеми, Беттингер наблюдал за кучей бетонных плит, несущих балок и труб, засыпанных снегом. Сверху над ними стоял гигантский человек без головы, насадивший на сломанный меч два велосипеда.

Фаланга копов добралась до основания кучи мусора и начала обходить ее с юго-запада.

Ветер скрывал шум их шагов.

Эдвард оставался в авангарде, постоянно изучая окрестности через оптический прицел винтовки. Его куртка натянулась, зацепившись за что-то, и он поспешно оторвал ее.

Вскоре Жюль прошел мимо предмета, за который зацепился Тэкли; оказалось, что это треснувшая надгробная плита.

Полицейские обошли перевернутый школьный автобус и оказались на открытом участке, засыпанном снегом. На противоположной стороне высилось наполовину разрушенное четырехэтажное серо-зеленое здание, занимавшее три квартала. Несколько разбитых колонн украшали обвалившийся фасад.

– Старое здание суда, – прошептал Доминик, вытирая от снега рот. – Здесь зачитали приговор моей матери.

– Стреляйте во все, что движется, – сказал Эдвард.

Великан-полицейский вытащил из спортивной сумки бинокль.

– А что, если это будет Себастьян?

– Такая погода едва ли подходит для инвалидной коляски.

Оставаясь во главе фаланги, Тэкли двинулся в сторону частично разрушенного здания суда, по-прежнему шаркая ногами.

И хотя Беттингер чувствовал, что он и его напарники являются отличными целями, он знал, что других вариантов у них нет. Изолированное здание находилось в трех кварталах от ближайшей кучи мусора, и, чтобы добраться до него, им требовалось пересечь белую равнину.

Осторожно переставляя ноги, детектив шел вперед.

В левом боку у него пульсировала боль, мышцы горели, но он думал о смерти человека, из-за которого злобный ублюдок убил его сына, покалечил жену, терроризировал дочь и стал причиной смерти половины полицейских Виктори. Эти мысли помогали ему переносить боль. Шагая по белой равнине, он заметил углубление в снегу, напомнившее ему о Гордоне.

Тэкли опустил оружие и указал направо, но Жюль ничего там не увидел.

Эдвард повел своих спутников в указанном направлении, и через десять трудных шагов детектив заметил три маленьких пятнышка на снегу, которые, по мере того как они подходили ближе, становились все больше. Вскоре Беттингер понял, что это собачье дерьмо.

Доминик уверенно кивнул.

– Доберманы.

Маленький отряд подошел к экскрементам, и все трое оглядели снег вокруг. Собачьи следы уходили в сторону развалившегося здания суда.

Полицейские пошли по следу – вторая цепочка следов присоединилась к первой, двигаясь в том же направлении.

Жюль посмотрел на здание, до которого оставалось четыреста футов. Вход превратился в гору мусора, присыпанного снегом, окна на северной стороне были заколочены.

Тэкли показал Беттингеру на землю, где к собачьим следам присоединились отпечатки женских кроссовок. «Интересно, кому они принадлежат, подружке Себастьяна Мелиссе или его сестре Маргарите?» – подумал детектив.

Сражаясь с ветром, отряд копов брел к зданию суда. Одна цепочка следов пересекала другую, и на перекрестке они увидели выгребную яму. Еще пятнадцать шагов – и подошли к месту, где появился четвертый собачий след, а женщина направилась в сторону от животных.

Трое полицейских двинулись вдоль следов двуногого существа. В двадцати футах к востоку от здания следы лап объединились со следами кроссовок, и несколько желтых пятен на снегу отметили радостную встречу.

Полицейские брели на запад, держась между параллельными линиями следов и северной стороной здания.

Левая нога Беттингера провалилась во что-то мягкое – возможно, мешок с мусором, – и боль снова пронзила его ребра. Поморщившись, он вытащил ногу, втянул воздух в легкие и зашагал дальше.

Тэкли поравнялся с углом здания и поднял руку.

Фаланга остановилась.

Эдвард молча лег на снег и осторожно заглянул за угол.